Голоса в голове - психотронное воздействие на мозг
Дневник участника психотронных экспериментов (контроль сознания, управление мышлением)
20 сентября 2015 года
Ночью приснился сон, после пробуждения у меня возникло желание его осмыслить, подумать о нем побольше, - сон на тот момент казался заслуживающим внимания. И я стала это делать – ментально «проговаривать» свои мысли, думать словами, словно для адресации их невидимкам. Для меня это было шагом назад в отношениях с ними. Заметив свою оплошность, я сразу отстранилась, и более не было случая за день, когда я адресовала бы операторам какую-либо из своих мыслей, не было «посыла» в их сторону, которого они усердно добивались. Активные попытки операторов заставить меня «проговаривать» свои мысли продолжались и позже.
Был другой сон, содержащий намек на невидимок. В нем затрагивалась ремонтная, актуальная для меня, тема – в моем доме, который для меня давно стал символом мозга, сознания, идет ремонт. Под полом одной комнаты я отгородила участок, куда сбрасывала свой хлам. Этот участок почти со всех сторон надежно огорожен, есть лишь небольшая щель в полу, через которую я продолжала сбрасывать туда свой мусор. Это место совершенно не доступно для глаз посторонних лиц, о нем знаю только я. Этот сон перекликался с некоторыми моими ранними снами, в которых в моем доме (сознании) оказывался участок, недоступный для гостей, званных и незваных.
Еще с утра прозвучало несколько незаконченных фраз, которые, как полагаю, продолжать до появления полного смысла должна была я – но не продолжала, игнорировала.
И ночью, и днем помимо мыслей-«диверсантов в сознании я получила множество сигналов-намеков на события, мне знакомые, взятые из моей памяти, чаще – недавние, с явным намерением – заставить меня думать о них. Пси-операторам была важна не столько тема моих размышлений, сколько запуск этих размышлений по их команде. Эти сигналы-намеки я игнорировала так же, как и внешние мысли-«диверсанты». Пример сигналов-намеков: «посмотри на свою работу - свежевыкрашенный радиатор», «покушай», остальные – в том же духе, они касались того, что и так было в моих интересах, было мне необходимо, о чем я знала сама. Однако чужую команду, внешний сигнал я была в состоянии отличить от сигнала внутреннего, что для меня было очень важным, неизменно отвергая ее.
Днем, как и накануне, операторы пытались и во время моих занятий, требовавших сосредоточенности, заставить меня реагировать на их реплики, не отличавшиеся новизной, и снова их усилия были напрасными. В этот день я написала главную страницу для своего сайта, активизировала хостинг и, наконец, загрузила сайт на FTP-сервер, сделав свою психотронную историю доступной для других людей.
Около 12 часов дня возникла сильная сонливость после ночного сна достаточной продолжительности, длившаяся не более получаса.
До 16 часов операторы пытались завладеть моим вниманием с помощью «плеточки», но я слишком была занята сайтом, чтобы реагировать на нее.
К вечеру операторы оживились (днем было некоторое затишье), настроились на «духарский» лад в общении со мной, однако наши псевдо - дружеские отношения разрушались на глазах, день ото дня, этот процесс уже невозможно было остановить.
Едва легла в постель около 22 часов, как на мое сознание обрушился шквал мыслей-«диверсантов», одновременно с этим использовался «захват» (фиксация) внимания, «возбудитель» мозга – технические инструменты. Это было месиво из сигналов-намеков и законченных мыслеформ. На некоторых из них делалась сильная фиксация моего внимания – я словно застывала над какой-либо засланной мыслеформой и ощущала потуги ума, которые были лишь имитацией моей умственной деятельности. Кроме этого ничего более не происходило, я освобождалась от «захвата» внимания за несколько секунд, едва его замечала, и переносила свое внимание на музыку, с которой не расставалась. Я не позволяла своему мозгу останавливаться на какой-либо мысли-«диверсанте», вникать в нее, задумываться над ней. Вскоре ощутила учащенное сердцебиение – глубокими вдохами привела сердце в порядок. Шквал мыслей-«диверсантов» длился не более часа. Незаметно уснула.
21 сентября 2015 года
Посреди ночи просыпалась без причины 2-3 раза, каждый раз операторы пытались меня «разгуливать», но вяло.
После пробуждения в 6 часов «развод» возобновился, но был пассивным – только констатация моих действий и состояний. У меня возникло ощущение, что невидимки начали смиряться с моей отстраненностью, как с неизбежностью. Еще ночью в очередной раз я слышала сетования Говорка: «Она не слушает нас и не будет слушать никогда, отсюда все проблемы».
Около 7 часов утра голосов операторов почти не стало слышно, зато в ушах у меня появился сильный шум.
После 8 часов «развод» операторов возобновился и стал активнее. Были попытки заставить меня слушать их голоса непрерывно, но непрерывности не получалось - лишь несколько минут своего внимания я уделяла им, затем внимание переключалось на 1-ю реальность. Все вместе, почти в один голос невидимки сетовали на отсутствие непрерывности моего внимания к ним!
Около 13 часов зазвучали неоконченные фразы, словно призывая меня их закончить, - не заканчивала, игнорировала.
Около 14-15 часов заметила появление в своем сознании 2-3 мыслей-«диверсантов»: они звучали очень тихо, голос «диктора» невозможно было идентифицировать, эти внешние мысли словно «проползали» в мое сознание, такое было ощущение. Заметив какую-либо из них, я останавливала свою умственную деятельность и наблюдала со стороны, как чужая мысль медленно, аки червь, вползает в мое сознание. Она не звучала словами, но смысл ее был понятен. По содержанию эти мысли-«диверсанты» были близки моим собственным мыслям – они отвечали моим взглядам, были в моем духе. Но снова не было ясно – откуда взялись эти мысли, не было работы моего ума, наградой для которой они могли бы стать. Создавалось впечатление, что операторы продолжают поиск решения задачи по внедрению в мое сознание внешней мысли, причем единичной, а не в составе тучи мыслеформ, так, чтобы эта мысль не отличалась в моих глазах от собственных мыслей. Пока различия были видны.
Перед тем, как уснуть, снова была втянута в «развод», но не надолго – в это время меня пытались «разгулять», заставить думать о чем угодно, использовалась «плеточка». Около получаса мной занималась Говорок, пытавшаяся установить прямой контакт. Из этого ничего не вышло, и Говорок исчезла, верная своему принципу: если объект не поддается, оставь его на время в покое, позже вернешься к нему и продолжишь.
22 сентября 2015 года
Посреди ночи просыпалась 2-3 раза, но «разгуливать» меня операторы не пытались, я даже отказалась от наушников и музыки – и ничего не произошло.
Ночью видела сон, из которого запомнился только один эпизод: я вонзала нож в человеческую плоть, хладнокровно, с упоением садиста. Накануне подобным образом я резала дыню, предвкушая удовольствие, и нож мой входил в нее так же легко и мягко, как во сне в человеческую плоть. Впечатления, полученные в реальной действительности от невинного занятия, были перенесены на убийство человека, совершаемое во сне. Тяжесть содеянного во сне я ощущала вместе с «черным» удовлетворением от него.
После утреннего пробуждения «развод» операторов был очень умеренным, осторожным – когда я обращала на них внимание, вспоминала о них, они становились активнее, стремясь это внимание закрепить, усилить. При этом делалась ставка на видимость дружеских отношений между нами. Во время пробуждения получила пару мыслей-«диверсантов», на фоне ментальной «тишины», отсутствия с моей стороны умственной работы они были особенно заметны.
Звучание голосов операторов утром было очень тихим. В это время получила несколько сигналов-намеков, затрагивались мои ассоциативные связи – неожиданно для себя я вдруг вспоминала о каком-то событии своей жизни, имевшем место годы или десятки лет назад.
10-30 – 11 часов – у операторов вспышка активности с целью захвата моего внимания, однако им пришлось ретироваться – я слишком сильно была захвачена личными проблемами, связанными с 1-й реальностью. После 11 часов возникла легкая головная боль в теменной части правого полушария, продолжавшаяся несколько секунд.
После 11-30 – 12 часов «развод» снова активизировался, но без «прилипания», чаще всего он заключался в подсказках для меня реплик, делаемых Пианисткой как бы от моего имени.
Уже с 10 часов нагнеталась сонливость, но не сильно. Днем в метро из-за сонливости закрывала глаза в дремоте – сразу начинала слышать назойливую «кашу», состоявшую из предложений, которые слышала вполне отчетливо, но в которых не могла уловить смысл. Я старалась отбрасывать прочь эту назойливую чепуху.
Вечером загрузила свой сайт на сервер почти полностью – без одной страницы. Пыталась уснуть около 22 часа, но меня ожидало гнобление без каких-либо предварительных угроз со стороны операторов. Какое-то время (около 2-х часов) я не могла уснуть. Использовался «возбудитель» мозга. Посреди ночи меня дважды будили и не позволяли уснуть снова. Мое реагирование на замечания операторов в моменты пробуждений имело место – это был шаг назад, возможно, не один. Ночью Пианистка часто использовала «плеточку», она явно была в приподнятом настроении и даже перестала использовать акустическую «маску», уже не в первый раз открывая свой настоящий голос.
23 сентября 2015 года
После утреннего пробуждения операторы попытались сразу перейти к «разводу», к установлению контакта между нами с прямыми диалогами, но бессонные ночи лишили энергии их самих. «Пастушки» тоже нуждались в отдыхе, которого не видели. Для Пианистки, главной участницы «разводов», отсутствие достаточного сна оборачивались пассивностью в работе, которую не заметить было трудно.
Еще во время второго пробуждения посреди ночи у меня возникло ощущение, словно я говорила во сне (внутри сна) полушепотом. Готовность продолжать свою речь вполголоса сохранилась у меня и при пробуждении, однако я подавила в себе эту готовность.
Уже с 9 часов начала нагнетаться сонливость, из-за которой была вынуждена в метро минут на 10 закрыть глаза и впасть в дремоту. Ближе к 10 часам в метро меня сильно качнуло – едва успела схватиться за перила, больше это не повторялось.
После 10-30 началась озвучка операторами моих состояний и ощущений, «прилипание» в целях заставить меня их слушать. После прочтения книги о нейробике мне пришло в голову во время основной работы (ходьбы или поездок) сосредотачиваться на внешних звуках, стараясь находить в них свои особенности. Это оказалось хорошим средством для отвлечения от ментальной болтовни невидимок, даже превосходящим музыку, т.к. в этом случае я прилагала собственные усилия для концентрации внимания на внешних звуках, тогда как музыка не требовала таких усилий, она скорее расслабляла меня, чем делала сильнее. Во время моих опытов по концентрации внимания на внешних звуках операторы констатировали возникновение у них проблем с захватом и удерживанием моего внимания и пытались исправить ситуацию с помощью сигналов-намеков и озвучки всего, что попадало мне на глаза, и моих ощущений. Снова прозвучало: «Если она не будет слушать, ты ее потеряешь» - так сказала Говорок Пианистке. Целый день я прислушивалась к внешним звукам, заостряя на них свое внимание. Идеальными внешними звуками оказались уличные звуки, которых очень много, – шум колес автомашин, кусочки разговоров прохожих, шорох листьев под ногами и прочие. Даже в метро во время движения поезда в обычном грохоте можно услышать множество звуковых нюансов. Это было хорошее упражнение на концентрацию внимания, но оно требовало немалых усилий с моей стороны, и уже на следующий день в силу своей лени я стала уклоняться от его применения, закрываясь от операторов более приятной музыкой.
Из-за сильной сонливости, которая сохранялась в течение дня, ко сну отошла рано.
24 сентября 2015 года
Посреди ночи 2-3 пробуждения, во время которых сразу сталкивалась с попытками операторов меня «разгулять». В каждом из них я теряла 1-2 часа своего ночного сна, но сохраняла отстраненность. Даже такой сон принес отдых.
После утреннего пробуждения начались активные попытки операторов по захвату моего внимания. Утром мне уже не хотелось сосредотачиваться на внешних звуках, как накануне, - это требовало от меня усилий, было скучно и в наступающем дне уже не казалось необходимым – операторы больше мне не досаждали. Но они были настойчивы, делая ставку на видимость дружеских отношений между нами.
Между Говорком и Пианисткой возник конфликт, показавшийся мне подлинным, а не разыгранным, - Говорок обвиняла Пианистку в том, что я выскакивала из «ошейника». Пианистка была страшно возмущена несправедливыми упреками, ведь ее старания всегда превосходили то, что можно было от нее потребовать! Пианистка была чрезвычайно эмоциональна. До середины дня я слушала диалоги операторов между собой – это было интересным для меня занятием. Незаметно для себя я в очередной раз попала в психологическую ловушку.
Около 12 часов – приступ сонливости, которая прошла менее чем через полчаса. Около 13 часов в левом ухе возникла боль, которая была устранена массированием, однако боль тут же возникла снова, и снова я сняла ее прикосновением ладони к области, окружающей нижнюю часть ушной раковины.
После 13-30 Говорок явно приободрилась тем, что я снова стала слушать голоса операторов, за ее голосом чувствовались усталость. Около 13-30 Говорок наставляла Пианистку в том, как меня следует «вести». Пианистка захотела узнать конечную цель своей работы, к которой должна стремиться. Однако Говорок на многие ее вопросы не пожелала ответить, заявив, что в сложных случаях, при возникновении проблем Пианистка должна приглашать ее, Говорка. Ранее И Это Верно (ИЭВ) также жаловалась на недостаток информации о назначении своей работы с «подколпачной», на непонимание ее конечного результата. Я задумалась, не вмешиваясь в дискуссию операторов, о том, почему Говорок не посвящает ассистенток в свои замыслы. Они поймали мою мысль и решили поддержать тему, не постороннюю для них и способную «зацепить» меня еще больше. Здесь поспешила вмешаться Говорок, сказав: «Кто знает, может, вы бы отказались, если бы знали, для чего это готовится». И еще сказала Говорок своим ассистенткам: «потому что вы асоциальны, раз там находитесь». Ко второму ее заявлению я отнеслась бы с большей осторожностью: это я сама подозревала Пианистку и ИЭВ в том, что они находятся в ЗОНЕ, в современной «шарашке», наблюдая высокую степень их личной несвободы, которая невозможна для человека с правами, но это только предположение, а в практике психотронной обработки превращение предположение, домыслов «подколпачных» в факт – обычное дело. Говорок постаралась превратить мое предположение о пребывании ее ассистенток в ЗОНЕ в факт, хотя это могло быть и на самом деле так. Снова бросилась в глаза манера Говорка затыкать собеседникам рты – сегодня она постоянно обрывала ассистенток, пытавшихся что-то сказать, подобно тому, как еще в первом эпизоде телепатической игры говорила мне от имени «судьи»: «замолчи, прекрати», чем делала свое сходство с настоящей судьей еще сильнее.
После 14 часов я общалась ментально с операторами довольно мило, они использовали «плеточку», которая была эффективна – я расслаблялась. Правда, после 16 часов, уже находясь дома, я активно занималась сайтом – это остановило попытки операторов «размягчать» меня дальше. Для большей изоляции от них я надела наушники и включила музыку, в результате чего их голосов в моей голове почти не стало слышно. Общение операторов со мной, действительно, настраивало меня на то, чтобы слушать их, но эту настройку несложно разрушить. Днем от невидимок прозвучало: «Ее настраиваем долго, а «уйти» ей легче».
В течение дня получила довольно много мыслей-«диверсантов», но это нельзя назвать шквалом или тучами мыслей. Мысли-«диверсанты» передавались по-новому: как бы с ускорением, почти молниеносно (раньше вползали плавно), казалось – мысль пришла ко мне интуитивно. Но достаточно было дважды за день показать этот фокус, и механизм передачи мысли-«диверсанта» отложился в моей памяти, не оставляя ни шанса для следующего подобного «диверсанта» остаться незамеченным.
Вечером некоторое время ощущала повышенное давление в голове – оно было выражено слабо и наблюдалось недолго.
Уснуть попыталась в 22 часа, но мне предстояла почти бессонная ночь. В начале ночи схватило сердце, но не слишком сильно и ненадолго. Было заметно действие «возбудителя» мозга. Я запустила музыку, которую слушала в наушниках, «погорячей» - это мешало работе ИЭВ, как следовало из ее замечаний. Из-за «возбудителя» мозга я не могла уснуть, за ночь удалось поспать всего 2-3 часа. «Возбудитель» мозга принес только бессонницу, но не «развязал язык» - не заставил меня ментально «лопотать как миленькая» (выражение невидимок), т.е. думать словами с адресацией реплик операторам, на что рассчитывала Говорок. Я только ощущала повышенное давление в голове и ни на что не реагировала.
