Голоса в голове - психотронное воздействие на мозг

Дневник участника психотронных экспериментов (контроль сознания, управление мышлением)

17 декабря 2015 года

После утреннего пробуждения в 6 часов не один час пребывала в особом «дурмане» - не могла окончательно проснуться. В ушах стоял очень сильный шум, даже звон, словно голова превратилась в работающий генератор. Находясь в таком состоянии, я не реагировала на голоса операторов, хотя попытки заставить меня реагировать с их стороны были. В это время мне пришла в голову мысль, основанная на наблюдениях за операторами, что если для ИЭВ и Пианистки (особенно Пианистки) психотронный мониторинг в случае со мной, скорее всего, был первым эпизодом в их жизни, то Говорок явно уже имела подобный опыт – в ней просматривалась привычка относиться к «голове» (так с ее легкой руки назывался подколпачный в кругу операторов) просто и деловито, как к регулярно используемой бытовой технике, а не как к человеку.

С 7.30 начала нагнетаться сильная сонливость, дополнявшая естественную.

Во время рабочего дня, как обычно, звучали подсказки для моего реагирования на замечания операторов, сопровождаемые сигналами-намеками на знакомые мне события или лиц. Моя отстраненность от голосов невидимок днем была на высоком уровне, даже наушники с музыкой для ее установления не потребовались. Просто делала свою работу, не обращая внимания на голоса. Пара ударов по сердцу, действие которых проходило менее чем через минуту, было наказанием для меня за отстраненность от невидимок, возникновению которой они сами же и способствовали ночными экзекуциями. К середине дня сонливость стала особенно нестерпимой, в метро была вынуждена погружаться в дремоту при каждом удобном случае. Уснула в 23 часа, ночной сон не разрушался.

18 декабря 2015 года

Днем, как и ранее, прослушивание в наушниках аудиокниги, захватывающее целиком мое внимание, позволило установить хорошую и надежную отстраненность от голосов операторов. Теперь они не пытались, как накануне, активно меня цеплять, точнее, не пытались цеплять старыми приемами, рассчитанными на мой интерес к их личностям и речам, который сходил на «нет».

Все чаще стала замечать относительно новый их прием: я получаю сигнал-намек на что-то из моей жизни (на событие или лицо) в общих чертах, затем медленно, плавно в сознании, словно из темноты, всплывает нечто, постепенно приобретающее признаки «мысли», конкретизирующей тот сигнал-намек с общим смыслом, который был получен до этого. Возникшая «мысль» сопровождалась особым давлением в голове, продолжавшимся до тех пор, пока «мысль» не была мной осознана. Я не была в состоянии преградить путь этой «мысли», не позволить ей появиться в моем сознании, хотя и пыталась это сделать. Свою собственную мысль я могла погасить, отказаться от нее, но чужую – нет. Это было еще одним признаком мысли-«диверсанта», делавшим ее бесполезной. Чужие мысли-«диверсанты» могут звучать в моем сознании сколько угодно – пока я осознаю их внешнее происхождение, они для меня безвредны. Особенностью последних мыслей-«диверсантов» было то, что они возникали в контексте моих собственных размышлений, встраивались в них с намерением слегка изменить направление моих мыслей, мои оценки, точки зрения. Когда мысль-«диверсант» возникала при отсутствии у меня собственных мыслей, ее чуждость была особенно заметна.

Обратила внимание на то, что Говорок днем использовала программную «маску» для изменения своего подлинного голоса, которую ранее иногда использовали и другие операторы – ИЭВ и Пианистка, придававшую им черты сварливой простоватой старушки. В модулиции голоса нет ничего нового – подобные программы давно существуют для обычных компьютеров. Но то, что одна и та же «маска» использовалась каждой из трех знакомых мне операторов, говорило о том, что они пользовались одним и тем же программным обеспечением. На одной из страниц Дневника я писала, что по некоторым признакам операторы сидели НЕ РЯДОМ, но теперь это мое предположение ставилось под сомнением тем, что все они пользовались одним и тем же ПО, по меньшей мере, это говорило о том, что владелец психотронного оборудования, которое они использовали, - одно и то же лицо, а таким лицом можно скорее предположить крупную, государственную структуру, чем «черного Кулибина».

19 декабря 2015 года

После утреннего пробуждения некоторое время - «тишина» в сознании, операторы не сразу попытались меня «зацепить», хотя обычный мониторинг моих действий, мыслей и состояний, очень тихий и ненавязчивый, сохранялся. Весь день ИЭВ и Говорок вели диалог между собой, ИЭВ при этом озвучивала для меня мои собственные «сырые» мысли, ее озвучка вызывала немедленную реакцию Говорка. Я оказывалась как бы в роли стороннего наблюдателя / слушателя. Такие сцены случались и раньше, новым была необычная активность операторов – эти сцены не прекращались до вечера. Как и раньше – «случайные» слова, сигналы-намеки, мысли-«диверсанты». Вечером часто использовалась «плеточка».

В отношении себя я тоже наблюдала перемены: я слушала операторов с удовольствием, когда сама того хотела, но могла в любой момент «уйти», забыть о них. Такой «уход» теперь не стоил мне труда, усилий, как раньше. Раньше операторы меня «цепляли», теперь они со своими манипуляциями не были мне обременительны - к их изречениям, имеющим ко мне прямое отношение, я стала относиться как к внешнему шуму.

В течение дня прозвучало огромное количество подсказок для моего реагирования на реплики операторов. При этом не всегда я могла идентифицировать оператора, выдававшего подсказки. Подсказки, делаемые для меня и как бы от моего имени, были выражены в словесной форме, какую я для себя бы не выбрала – она носила на себе отпечаток иной индивидуальности, поэтому замысел операторов внушить мне через подсказку, звучавшую очень тонко, что она – моя собственная ответная реплика, был очевиден. А то, что заметно, то бесполезно.

20 - 27 декабря 2015 года

Дни моего недельного отпуска были настолько бедны ментальными событиями и настолько угас мой интерес к ним, что решила объединить их в одном общем описании.

В дни своего отпуска много времени проводила за компьютером, операторам для их манипуляций с моей головой были доступны лишь короткие перерывы в моих занятиях.

20 декабря – операторы очень пассивны, подсказки звучали не часто. 21-23 декабря – все тоже, только немного активнее. Цель их активных действий – «зацепить» меня, заставить реагировать на их замечания, реанимировать наши диалоги. Периодически звучали «случайные» слова, незаконченные фразы. Во все дни использовалась «плеточка» как последний инструмент их влияния на мою эмоциональную систему. Ночью спать обычно не мешали, но 24 декабря перед отходом ко сну подверглась непродолжительной экзекуции: уснуть не могла, голосов операторов не было слышно совсем в течение всей экзекуции, т.е. я не могла слышать комментариев ИЭВ моих мыслей и состояний (редкое явление), которые служили определенным ориентиром для меня самой. В голове ощущала то давление, которое раньше сопровождало появление в сознании мыслей-«диверсантов». Самих внешних мыслей не было, было только давление в чистом виде подобно тому, как когда-то был захват внимания в чистом виде - без объекта, на которое оно могло быть направлено. Это давление не подстегнуло мою умственную деятельность, я только с любопытством ожидала продолжения этой сцены – продолжение не последовало, на этом все закончилось. 25-26 декабря становятся активнее действия операторов по передаче мыслей-«диверсантов», которые в последние дни совершенно не достигали моего сознания – я глушила их, едва чувствовала давление. Я все более привыкала думать о своем, слыша при этом нескончаемую болтовню операторов и не обращая на нее внимание, пусть даже она являлась озвучкой моих мыслей или их одобрением. Не раз было так, что в разгар моих раздумий они внезапно умолкали, и я не сразу это замечала! Они сами констатировали факт, не слишком для них приятный, - я их не слушаю, мои размышления идут параллельно их монологам или диалогам между собой, не зависят от них, а они не управляют ходом моих мыслей, не ведут меня. Стремясь переломить тенденцию моего «ухода» от них, 26 декабря они были особенно активны. Спать не давали до 3.30 ночи, ночной сон составил около 4 часов. Днем очень часто и сильно использовалась «плеточка». С целью заставить меня думать на заданную операторами тему, много было попыток передачи мыслей-«диверсантов» под грубым давлением в часы, когда я увлеченно смотрела фильмы или занималась серфингом в интернете – это ничуть не мешало мне, не отвлекало и говорило о растерянности и беспомощности со стороны операторов.