Голоса в голове - психотронное воздействие на мозг

Дневник участника психотронных экспериментов (контроль сознания, управление мышлением)

16 ноября 2015 года

Пробуждение посреди ночи – «разгулять» меня операторам не удалось. Последнее принудительное пробуждение было раньше времени, около 5 часов. На этот раз я «разгулялась», т.е. стала размышлять, «убив» свой сон, но не впустую – стала обдумывать свои судебные дела, о невидимках совсем забыла. Во время моих собственных размышлений, если они оказывались достаточно глубокими и продолжительными, у операторов не было возможности вставлять в них что-то свое – слишком я была сосредоточена на своих мыслях, они молчали в это время. В момент принудительного принуждения были попытки со стороны операторов передачи мне мысли-«диверсанта», но определить ее внешнее происхождение можно было уже по особому давлению в голове, возникающему за секунду до ее появления, и в итоге отторгнуть. Это давление как бы заранее предупреждало о скором появлении в моем сознании чужой мыслеформы, позволяя к этому подготовиться. После последнего пробуждения я была слегка настроена на контакт с операторами, чуть больше, чем накануне, но меньше, чем в былые дни. Т.е. утром я была в состоянии задушить свою готовность к общению с операторами и отстраниться.

Еще накануне заметила, что оператор ИЭВ стала часто расшифровывать или интерпретировать мои мысли небрежно, не точно. Сегодня это повторилось. Не знаю, с чем это связано. Возможен тихий саботаж со стороны ИЭВ, желающей бесконфликтно выйти из надоевшей игры, став малопривлекательной в качестве оператора для тех, кто ее ангажировал на эту роль. Но это и могло быть уловкой для привлечения моего внимания к невидимкам, почти сошедшего на «нет». Вероятность первого варианта высока – такое поведение для людей мягкого типа не редкость.

Подсказки для моего реагирования утром были грубыми и неадекватными. Например, я была абсолютно спокойна, а Говорок от моего имени возбужденно верещала: «Они меня за дуру принимают!»

Утром был такой эпизод: операторы говорят от моего имени (подсказки) правильные в моем понимании вещи. Я не реагирую. Говорок задает ассистентке вопрос: «Она не усиливает?» Здесь мне чуть понятнее стало назначение подсказок якобы для моего реагирования, повторения мной. Это повторение или реагирование могло быть даже в форме согласия, не обязательно выражено словами, достаточно импульса согласия. Я всегда считала подсказки нелепыми – как я могла повторить то, что произнесено не мной? Но в подсказках содержались мои же старые мысли, мои суждения, подстроенные операторами к новым ситуациям, и я не могла конфликтовать с этим, невольно выражая свое согласие с подсказками, не замечая этого. Стало ясно, что невидимкам и не требовалось от меня тупое повторение подсказок, а мне необходимо полное равнодушие к ним.

Весь день духарила с операторами, они не столько «дурили», сколько придерживались шутливого тона общения. Днем и вечером часто использовалась «плеточка». Операторы днем раскручивали меня на прямые диалоги, но едва они оставили меня на несколько минут в покое, умолкнув, как я ощутила в себе готовность немедленно «уйти» – отстраненность возникала моментально.

К началу вечера стала нагнетаться сильная сонливость. Попыталась отойти ко сну около 22 часов с предчувствием предстоящей бессонницы. Едва легла, операторы показали новый фокус – неожиданно в сознании я увидела зрительный образ незнакомого человека, тут же последовал довольно сильный импульс в мозг, вызвавший шок, заставивший меня вздрогнуть, немедленно в сознании возник другой, новый зрительный образ того же человека. Но импульс, поступивший в мой мозг, был настолько силен, что заставил меня только испугаться, но не обратить внимание на зрительные образы, которые пролетели в моем сознании без следа. Говорок была верна своему пристрастию к психотронным эффектам.

17 ноября 2015 года

Проснувшись посреди ночи, я сразу оказалась в состоянии транса: уже не спала, понимая это, но все еще находилась в увиденном сне, пытаясь продолжать то, что в нем было – совершение монотонных, повторяющихся действий в целях решения какой-то задачи. Состояние транса длилось достаточно долго. Неожиданно обратив внимание на мелодию, звучавшую в наушниках, вслушавшись в нее посильнее, я почувствовала, как состояние транса моментально исчезло. Я так сильно вслушивалась в мелодию, что больше ни на что не обращала внимания, и услышала озлобленный голос Говорка: «ничего не слышит». Наконец, когда я уже стала осознавать происходящее, заметила подсказки, призванные зажечь мой мозг псевдо-умственной работой – я «погасила» их, т.е. не стала поддерживать. Тут же услышала голос ИЭВ: «она уже проснулась». Говорок раздраженно произнесла: «больше спать не давать». Затем пошли подсказки, в т.ч. отвечавшие моим собственным намерениям. Например, я закашляла. Мне подсказывают: «надо утром полоскать горло», но не просто подсказывают, а одновременно «давят» на мозг неизвестным мне способом, принуждая к размышлениям на эту тему. Такие действия невидимок больше подтолкнули меня к размышлениям о чертах характера Говорка и ИЭВ. В частности, я отметила черту Говорка, которой раньше не придавала большого значения, - перенос ответственности за свои слова или действия на другое, предполагаемое лицо. Она произносила: «Кто это сказал?», «Кто это сделал?» (я получила порцию ломающих ударов), критиковала ИЭВ за действия, которые сама же санкционировала. Только я начала думать о своем, как операторы стали пытаться поддерживать мою умственную активность тем же давлением на мозг, о котором писала выше, и речевыми формулами подстрекательского характера. Заметив эти попытки, я остановила собственные размышления. Говорок спрашивала во время этого пробуждения: почему я накануне была столь открыта, а теперь – все наоборот, откуда взялось новое поведение? (она искала в моих действиях следы умысла, целеполагания). ИЭВ ей отвечала: «вообще-то у нее мысли иногда возникают внезапно». Затем я задремала, все время ощущая внимание к себе операторов.

После звонка в 6 часов – попытки операторов оживить мое угасшее реагирование с помощью подсказок и давления на мозг. Однако рабочий день оказался на редкость напряженным – я думала только о работе, подсказки невидимок не вызывали у меня ни малейшей реакции. Ко сну отошла около полуночи.

18 ноября 2015 года

После утреннего пробуждения в 6.30 – активный «развод» со стороны операторов, мыслей-«диверсантов больше не было, но теперь лидировали подсказки, не пассивные, рекомендательные, а активные, сопровождаемые давлением в голове, принудительные.

Уже с 9 часов нагнеталась сонливость, то же не раз делалось днем и особенно сильно дома в начале вечера.

Днем был эпизод. В метро ко мне с вопросом обратился пассажир. Наушники и музыка не позволили мне услышать вопрос. Но мне почудилось, что я услышала вопрос в таком виде: «курьер?» Можно было подумать, что меня спросили: не курьер ли я. Больше всего меня порадовало то, что я с осторожностью отнеслась к прозвучавшему в моей голове, сняла наушники, чтобы уточнить вопрос. Оказалось, меня спрашивали название станции метро. Порадовало, что в моих действиях не было бездумного автоматизма. Словечко «курьер» мне, конечно, нашептали невидимки.

В отношении музыки, которую я постоянно слушала в наушниках, мне пришла в голову новая мысль: она уже не столько меня защищает, сколько делает изнеженной и слабой - стремясь к отстраненности, я должна постепенно приучать себя обходиться без нее. Иначе мне не стать сильной.

Чем меньше становилось диалогов с операторами, тем чаще звучали в моем сознании «случайные» слова или куски фраз, которые я недооценивала, не понимая их назначения, но догадываясь, что должна реагировать на них каким-то образом. Иногда мне казалось, что с их помощью подбиралось для меня кодовое слово. Часто «случайными» словами оказывались знакомые мне слова, но редко используемые (например: марихуана, бербер, ГИБДД, ослики), зато слово «убийство» звучало «случайно» не один раз. Сегодня было новым то, что «случайные» слова произносились не в именительном, а родительном падеже: «белых зайчиков», создавалось впечатление, что я услышала лишь часть фразы, остальное – потеряно. «Случайные» слова и фразы оставляли меня равнодушной.

Вечером сонливость нагонялась очень сильно, но дотянула до 23 часов.

19 ноября 2015 года

Посреди ночи проснулась и сразу оказалась в руках Говорка. ИЭВ выступала в роли «оппонента», озвучивала подсказки - фразы, правильные в моем понимании. Было заметно действие «возбудителя « мозга и захвата внимания. Начался поток мыслей-«диверсантов в сознании, которые сопровождались сигналами-намеками на реальные события последних дней (из курьерской жизни). Обратила внимание на такую деталь: многие мысли-«диверсанты» были абсолютно чужды мне, смысл их был понятен, но не было понятно, зачем они мне передавались. Например: «она была юристом». ИЭВ недолго произносила подсказки, вскоре остались только мысли-«диверсанты» с сигналами-намеками, они перемежались паузами, во время которых я успевала расслабиться для сна, отчего следующий «диверсант» становился для меня неожиданностью. Также передавались зрительные образы, активные картины с вложенным в них импульсом «продолжай», подталкивающие к совершению мной ментального действия (видела дверь в метро и получала импульс-команду ее открыть). Старалась гасить в себе отклики на такие импульсы немедленно. Были случаи, когда я не могла уверенно сказать, моя мысль прошла или прозвучала подсказка ИЭВ, но это могло быть старым фокусом – невидимки ловили мою мысль еще в зародыше. Являясь акушерками мысли, они получали мысль раньше ее родительницы и вручали мне мое же дитя. Итак, особенностью последних мыслей-«диверсантов» стало – продолжительные паузы между ними, в течение которых я успевала расслабиться для сна, отрыв их от контекста моих собственных размышлений, отсутствие логики, что делало их похожими на «кашу», звучавшую раньше днем в состоянии полудремоты.

Ночное пробуждение было около 4-5 часов утра, больше уснуть не пришлось. – я сама прекратила состояние полусна/ полубодрствования, встав раньше времени.

20 ноября 2015 года

Сонливость нагнеталась весь день. Новые наушники с хорошей шумоизоляцией позволили мне не слышать «кашу» совсем, хотя сигналы-намеки проходили. Даже без музыки в наушниках Sven я едва слышала голоса операторов. Недовольная тем, что я не желаю их слушать, Говорок в течение дня 15 раз ударила по моему сердцу. Каждый раз я ощущала сдавливание сердца со жжением, терпеливо ожидая 10-20 секунд, когда ощущение полностью не исчезнет. Никаких видимых изменений сердечной деятельности у меня после этих ударов не произошло. Мысли-«диверсанты» вытеснены подсказками, сопровождаемыми возбуждающими импульсами и захватом внимания. Такие подсказки создавали впечатление «толчка в спину». По инерции я поддавалась им, затем останавливалась, хотя в простейших случаях (когда мне возвращали мое собственное) могла не заметить подвоха. Я стала больше доверять своей интуиции, своей способности в существенных случаях заметить чужака.

Уснуть невидимки не мешали. Ночью – пара пробуждений, во время которых операторы не пытались меня «разгулять», ограничиваясь констатацией моих мыслей, действий и состояний. Мое реагирование на них выразилось в нескольких ментальных репликах.

21 ноября 2015 года

Звучание голосов операторов весь день едва слышное. Заметны попытки сбить меня с мысли во время компьютерных занятий и просмотра фильмов. Попытки напрасные – я слишком была сосредоточена на своих занятиях.

Попыталась уснуть около 23.30, но около часа мне не позволяли это сделать – в условиях очень тихого звучания голосов операторов озвучивались подсказки с сигналами-намеками с целью раскрутить мою умственную деятельность, заставить размышлять на темы, занимавшие меня в ушедший день. Впечатлений было много, ИЭВ получила богатый материал для подсказок, я слушала ее с удовольствием, пока не уснула. Посреди ночи - пробуждение, но операторы были на этот раз пассивны, «разгуливать» меня не пытались.

22 ноября 2015 года

После утреннего пробуждения – активный «развод» в условиях крайне тихого звучания голосов операторов. Много «случайных» слов прозвучало явно для настройки моего внутреннего слуха. Операторы не позволяли мне забыть о них – вставляли свои комментарии почти везде, в т.ч. при просмотре фильмов. Сигналы-намеки, внешнее происхождение которых можно было почувствовать и в условиях тишайшего вещания невидимок. Говорок в этом отношении продвинулась вперед – все больше было случаев, когда я испытывала сомнение: прошел чужой сигнал или мой собственный, но это касалось бытовой сферы. Правда, я старалась запомнить звучание в сознании чужого сигнала, чтобы не пропустить его в более важных случаях.

Утром операторы пытались подталкивать к ненужным для меня размышлениям – я ощущала легкое давление в голове, после чего сразу понимала, что от меня требуется, в каком направлении мне следует плыть. Однако в моей власти было пренебречь этим давлением, относиться к нему как к легкому недомоганию, перетерпеть, тем более что оно длилось лишь несколько секунд. То давление на мозг, которое раньше оказывала Пианистка, было слишком грубым, ничего не давало. В руках Говорка давление на мозг переставало быть самоцелью, оно имело не главное, но важное для операторов значение – подталкивало меня к собственным размышлениям, но в нужном для них направлении.

23 ноября 2015 года

Посреди ночи одно пробуждение, но «разгуливать» операторы не пытались. После утреннего пробуждения – довольно активный «развод» со стороны операторов с сигналами-намеками, несколькими мыслями-«диверсантами», большим количеством подсказок. Подталкивание к диалогу, реагированию на реплики операторов с помощью нормального человеческого общения.

В отношении одной мысли-«диверсанта» возникли сомнения – моя / не моя. Но они возникли, когда Говорок активно подталкивала меня к диалогу – я начинала думать словами. В этих условиях в сознание проползала (пыталась) чужая мысль, тоже выраженная словами. Если бы Говорок замолчала («ушла»), я перестала бы думать для нее, перешла бы на размышления без слов, для мысли-«диверсанта» не осталось бы ни шанса. Все же мысли-«диверсанты» стали тоньше по звучанию, все чаще приходилось задумываться: мое/ не мое.

Уснуть мне операторы не дали. Ночью, как и днем, очень часто использовалась «плеточка». Пару раз слегка ударили по сердцу, появилась легкая, но постоянная головная боль. Давление в голове (на мозг) стало ощущаться после полуночи, когда Говорку показалось, что я достаточно подготовлена для безостановочного мышления, управляемого ею. Оказалось, что недостаточно. Заметив ее намерения, я включила музыку погорячей, приготовилась к бессонной ночи и расслабилась в ожидании атак ментальной насильницы. Я замкнулась в своем нежелании реагировать на ментальные события, «ушла». Уснула под утро, поспать удалось не более 2-х часов.