Голоса в голове - психотронное воздействие на мозг

Дневник участника психотронных экспериментов (контроль сознания, управление мышлением)

14 октября 2015 года

Сразу после утреннего пробуждения со стороны операторов начались попытки моего «развода», «прилипания». Они были так назойливы, что уже к 7 часам надела наушники, запустив музыку «погорячей». Появились в сознании мысли-«диверсанты», на этот раз они имели вид не шальных, случайных мыслей, а смутных, ирреальных. Такие мысли могли бы возникнуть у человека, готового погрузиться в сон. У меня же они появились во время полного бодрствования, когда я уже проснулась. Внешнее происхождение смутных мыслей было очевидным. Подсказки для повторения явно сменились мыслями-«диверсантами», подсказки были слишком грубыми, делались узнаваемым голосом оператора. Я не обратила внимание на то, когда мысли-«диверсанты» вытеснили подсказки, - вчера, позавчера или несколько дней назад. «Громкая» музыка в наушниках заглушала голоса операторов, но для сигналов-намеков и мыслей-«диверсантов» она не была непреодолимым препятствием. Однако из-за нее сигналы звучали слабее, иные из них я не понимала, лишь ощущала «посыл» в свою сторону.

С 8-30 начала нагнетаться сонливость, которая была настолько сильной, что, едва войдя в метро, была вынуждена сразу закрыть глаза в дремоте, и даже пропустила свою станцию. Но рабочий день оказался очень напряженным, все свое рабочее время до 15-30 находилась на ногах, много двигалась и общалась, операторам не удавалось достучаться до моего сознания, часто они умолкали полностью. Когда возвращалась домой (в наушниках), то замечала их панические попытки заставить себя слушать. Но мое внимание к ним было уничтожено работой – я игнорировала их сигналы-намеки и мысли-«диверсанты», им не удавалось раскрутить мой мозг для работы на себя.

Дома после 16-30 занялась Дневником, хотя сонливость к этому времени снова стала нагнетаться. Я заметила: умственная работа прогоняет техническую, психотронную сонливость. Раньше я уступала ей и отходила ко сну довольно рано – в 19-20 часов. Теперь, когда начинала заниматься дневниковыми записями, умственное напряжение прогоняло искусственную сонливость, пусть не полностью, зато я сохраняла работоспособность.

15 октября 2015 года

Посреди ночи – пара пробуждений, во время второго столкнулась с намерением пси-операторов со мной «серьезно поработать». Проснувшись, обнаружила, что во сне (внутри сна как его действующее лицо) много говорила, и готовность к ментальному общению у меня сохранилась и после пробуждения. Сначала осторожно, затем активнее операторы пытались меня «разгулять», т.е. заставить думать о чем угодно. Мне не хотелось разрушать свой сон бесполезными размышлениями, началось противостояние. В моем сознании замелькали зрительные образы (картинки), вызывавшие ассоциации с малозначащими событиями прошлого дня (лица людей, с которыми приходилось встречаться, интерьеры и т.п.). Стали появляться мысли-«диверсанты», возбуждавшие мой мозг. В свою очередь, я старалась «гасить» это возбуждение, что было непростым делом. Незаметно задремала. Поверхностный сон продолжался до звонка будильника.

Послу утреннего пробуждения операторы сразу принялись за активный «развод». Голос Говорка был вялым, хотя она изо всех сил старалась «зацепить» меня, восстановить утраченный накануне контакт, не позволить мне закрепить свою победу. Я надела наушники, едва проснувшись. Это был редкий случай – обычно надевала их, выходя из квартиры. Но теперь наушники с музыкой помогли установить барьер между нами. По прошлому опыту я знала, что если операторы «зацепят» меня уже с утра, т.е. завладеют моим вниманием и реакциями, то оставшийся день я буду прислушиваться к их голосам, сохранять отстраненность будет труднее. Уже с 7 часов утра начала нагнетаться сонливость.

Весь день я ходила в наушниках, и все это время операторы безуспешно пытались пробиться к моему сознанию. Делались несильные удары по сердцу, как и накануне, такие «тычки» я давно стала считать пустяками и перестала отмечать их появление. Сегодня сделала для этого исключение.

Находясь дома после 16 часов, занималась компьютерными работами примерно до 22-23 часов, операторам в это время была недоступна, они отдыхали. Когда вечером сняла наушники, их голоса звучали крайне тихо.

Едва легла в постель, начался психотронный прессинг. Заработал «возбудитель» мозга. Зазвучали подсказки, озвучиваемые голосом ИЭВ, побуждающие их принимать, соглашаться с ними. Едва поддавшись побудительному импульсу, я останавливалась, осознавая и происхождение подсказки, и намерение невидимки, ее озвучивающей, контролировать мое мышление. Мысли-«диверсанты», которые начали появляться, были особенными – двойными с одинаковым звучанием в сознании: сначала появлялась одна мысль, я ее отторгала, затем появлялась другая мысль-«диверсант», содержавшая критику первой мысли. Просматривалась логика операторов: если я отторгла первую мысль-«диверсанта», то должна принять вторую, согласиться с ней, т.к. она по смыслу отрицала первую. Но они не учитывали то, что я отвергала мысли-«диверсанты» не из-за их содержания, а потому что они идентифицировались мной как внешние мысли, чужие. Пусть моя собственная мысль будет нескладной, но она мне милее чужой мысли, какой бы гладкой и бойкой она не была. В это время появилась пульсация в левом ухе, как было и днем, мелкая дрожь в голове, длившаяся несколько минут. Пару раз использовалась «плеточка». Желание уснуть, которое было перед тем, как лечь в постель, полностью пропало, зато я начала входить в состояние транса, узнаваемое по особому туману в голове (как будто, хочется уснуть, да невозможно это сделать). Незаметно уснула поверхностным сном, и снова была разбужена посреди ночи, но я слушала в наушниках «громкую» музыку, которая операторам мешала, и вскоре они затихли. Я решила сделать музыку мягче, т.к. она по-своему ломала мой сон, только в меньшей степени, чем невидимки. Снова уснула поверхностным сном и снова проснулась раньше времени, и снова уснула, теперь уже до звонка. Перед тем, как уснуть в первый раз, невидимки прессовали меня несколько часов (1-2 часа).

16 октября 2015 года

После пробуждения в сознании стояла непривычная «тишина». В то же время я ощущала на себе тяжелое действие «захвата» внимания – мне хотелось слушать тишину в своем сознании. Чтобы избавиться от неприятного и ощущения, надела наушники и отгородилась от невидимок музыкальным барьером. Тут же зазвучали их голоса, они галдели до тех пор, пока я не сняла наушники.

К 7 часам появилась сонливость, которая к 8 часам полностью прошла. Но к 9 часам возникла очень сильная сонливость – хотелось закрыть глаза и впасть в дремоту, что и сделала в метро. При этом наблюдала, как медленно заволакивается туманом мое сознание. После 9 часов в метро получила пару сигналов, несложных мыслей-«диверсантов». Осознав только внешнее происхождение сигналов, я не поняла их содержание, хотя раньше подобные сигналы расшифровывались мной без проблем. Во время получения сигналов слушала «громкую» музыку в наушниках, сонливость стала слабее. Вскоре, находясь в состоянии легкой дремоты, получила еще 2-3 мысли-«диверсанта», которые также не были мной поняты.

Весь день была в наушниках, дома занималась до вечера контентом для сайта - все это время невидимкам была недоступна для общения.

17 октября 2015 года

Во сне (внутри сна) много говорила. Сквозь сон слышала много «случайных» слов и фраз, не связанных друг с другом по смыслу, не пытаясь к ним прислушиваться. Ночью снова было много мыслей-«диверсантов», они назойливо возникали в контексте моих собственных размышлений, затем их поток прекратился. На фоне «тишины» в сознании они были заметны как внешние мысли. Затем стали появляться зрительные образы, связанные с событиями ушедшего дня (лица людей, интерьеры), с импульсами, заставляющими совершить с изображениями какое-либо ментальное действие из числа тех, которые могут продолжаться бесконечно долго, например, что-то чистить. Если я уже начинала засыпать, то могла поддаться такому импульсу на миг, затем осознавала бессмысленность этого действия, прекращая его незамедлительно.

Я услышала ментально вопрос: «довольно, сынок?» и будто сама ответила: «ну, одну, две». Логической связи между вопросом и ответом я не видела. То, что отвечала не я, для меня было несомненным, налицо была имитация моего ментального ответа кому-то.

Во время сна или полусна увидела в сознании картину: я намереваюсь войти в автобус или вагон метро, электрички (электричка больше подходит из-за большего расстояния между подножкой и тротуаром). Я медленно продвигаюсь к открытым дверям, намереваясь войти, и вдруг почему-то застываю на месте. Знаю, что должна продвигаться дальше, и не могу это сделать. Картинка в сознании застыла. В иные моменты, когда я была сильнее погружена в сон, у меня возникал импульс – приложить собственные усилия для того, чтобы продвинуться в ментальной картине дальше, жить в ней. Но едва возникали во мне эти усилия, как я осознавала их бессмысленность и прекращала их. Теперь во сне с электричкой, еще до возникновения у меня бессознательного желания приложить свои старания для продвижения в ментальном сюжете, я остановила развитие этой сцены – просто перестала обращать на нее внимание, зная, что картинка через несколько секунд исчезнет сама из моего сознания. Так и произошло. Такого рода картины с сопутствующим импульсом «поиграй ручками» в последнее время я получила немало, всегда в состоянии расслабления (сон, дремота). В состоянии бодрствования на образы в сознании я уже не обращала никакого внимания. Когда проснулась, заметила у себя головокружение.

С утра привычного назойливого «развода» не было, создавалось впечатление, что меня мониторила только ИЭВ, не любившая исполнять роль «пляшущей курицы» («разводилы»). В то же время казалось, что она сидела в засаде, как охотник, и ждала проявления слабости или беспечности с моей стороны, момента, когда я по своей воле стала бы ментально флудить. Как только я начинала думать о невидимках, ИЭВ осторожно реагировала на мои догадки, предположения. Но когда я замечала ее «засаду» и переставала флудить, она умолкала тоже. При отсутствии партнера одному оператору трудно преуспеть в «разводе». В настоящей ситуации я увидела сходство со 2-ым или 1-ым эпизодами моей психотронной истории, когда я слышала лишь редкие слова или куски фраз, пытаясь соединить их в поисках общего смысла. Но комментарии оператора, делаемые для себя, я слышала отчетливо и полностью, они звучали на другом акустическом уровне, чем «случайные» слова и фразы.

Уже не первый день операторы озабочены маскировкой своих голосов, теперь их голоса обезличены маской.

Во время работы над контентом для сайта – попытки передачи мне мыслей-«диверсантов». Звучание их в моем сознании было очень слабым, но смысл был понятен. По-прежнему такие мысли я была в состоянии идентифицировать как внешние мысли и проигнорировать.

Днем была блокировка (торможение) памяти, которая меня обеспокоила: не могла вспомнить, зачем хотела зайти в интернет. Провалами в памяти еще не страдаю, поэтому в забывчивости увидела руку невидимок. Позабытое намерение через несколько секунд вспомнилось.

Ночью и днем мысли-«диверсанты» были особенными: тонкими, изящными, при небольшом давлении на мозг они проникали в сознание молниеносно и как бы зависали в нем, словно в ожидании, когда я обращу на них свое внимание. Я замечала прибытие назойливых гостей и терпеливо ждала их исчезновения.

Днем во время перерывов в работе над сайтом операторы пытались завладеть моим внимание. Я поддавалась этим попыткам ради отдыха от утомительной работы, затем снова уходила в нее.

Едва легла в постель, как сон моментально исчез, долго не могла уснуть. Я не видела смысла в том, что операторы ночью лишали себя сна только ради того, чтобы я не смогла уснуть. Ночью заметила прибытие нескольких мыслей-«диверсантов», они меня не беспокоили, не возбуждали мой мозг, некоторые даже не удалось понять. Говорок в роли «разводилы» никогда меня не цепляла, она увлекала меня диалогом только когда не скрывала свою индивидуальность и настоящий голос. Незаметно уснула, но посреди ночи просыпалась еще несколько раз, замечая настойчивые попытки Говорка меня «разгулять».