Голоса в голове - психотронное воздействие на мозг
Дневник участника психотронных экспериментов (контроль сознания, управление мышлением)
11 августа 2015 года
Посреди ночи еще до рассвета проснулась с ощущением, что не помню только что увиденного сна, который оставил лишь смутное впечатление. Но я заметила, что слишком сильно и остро реагировала на то, что видела во сне, словно он был для меня настоящей реальностью. Проснувшись, не вступая с пси-операторами в диалог и не слушая их, я обратила внимание на присутствующее у меня ощущение, будто одновременно нахожусь и во сне, и в реальной действительности (и сплю, и бодрствую). Мне хотелось продолжать жить картинами сна, хотелось думать о сне. Но я встала, чтобы сделать запись в Дневник, и от сна не осталось и следа. Я легла снова, но уснуть уже не могла. Я стала очевидцем работы инструмента по лишению сна при бездействии других инструментов («возбудитель» мозга», мысли-«диверсанты»). У меня было такое ощущение, словно я натыкаюсь на невидимую стену, когда пытаюсь расслабиться и уснуть, - я ни на йоту не могла расслабиться, хотя была абсолютно спокойна, не было в моей голове мыслей, которые могли бы помешать расслаблению. Я не могла уснуть, но блаженствовала – это было легче, чем преодоление «возбудителя» мозга или отбивание мыслей-«диверсантов», или только бла-бла-бла пси-оператора с попытками меня «зацепить». Я знала, что Пианистка, лишавшая меня сна с помощью машины, лишает сна и себя, это знание служило мне моральной поддержкой. Пси-операторы комментировали ситуацию очень тихо, для себя. Я отстранилась, слушая музыку в наушниках. Пианистка начала эмоционально жаловаться на судьбу. Я знала, что усну сразу, как только они отменят это действие. Действительно, не заметила, как уснула, и спала почти до 5 часов утра.
После пробуждения голоса операторов звучали крайне тихо. В условиях почти полной ментальной «тишины» - передача подсказок для реагирования на их замечания и мыслей-«диверсантов». Операторы отмечали, что я не все слышу, признавали, что они по-прежнему озвучивают мои мысли, пытаясь их выдать за свои, мне переданные. В условиях крайне тихого звучания голосов операторов прозвучало множество «случайных» слов – не все из них я понимала правильно, точнее, многие из них оставались неясными, я отторгала их как сор, не пытаясь искать в них смысл.
Примерно до 9 часов утра операторы молчали, я также не интересовалась ими, увлеченная обыденными делами. Во время следования к месту работы около 9 часов – прилив сильной сонливости. Из-за нее была вынуждена в метро закрыть глаза для легкой дремоты – сразу полилась «каша». Около 9 часов – попытки «развода» и подсказок, вскоре прекратившиеся из-за возникшей у меня отстраненности. Весь рабочий день и вечер вплоть до 20-30 оставалась «закрытой» для невидимок, моя отстраненность была на высоком уровне, реакция на их изречения отсутствовала. Со стороны операторов – постоянные попытки «развода» и подсказок на свои реплики. Попытки не имели успеха. Говорок сказала: «Еще день-другой такой, и мы будем отброшены далеко назад».
12 августа 2015 года
Проснулась посреди ночи с ощущением своей «открытости» - словно я говорила во сне с пси-операторами. Но после пробуждения подавила это состояние. Замелькали мысли-«диверсанты», подсказки, озвученные ИЭВ, которая в последние дни делала их чаще других операторов. Однако им пришлось констатировать, что я их не принимаю. Зазвучали жалобы с их стороны в том, что я не реагирую, точнее, что от меня нет «посыла», что они не в состоянии запустить работу моего мозга своими игрушками. Сна лишалась около часа, затем уснула.
Окончательное пробуждение в 5 часов, сразу начались активные попытки «развода», но я сохраняла дистанцию, отстраненность от их действий и речей. Утром снова «прилипание» - у меня было приподнятое настроение, операторы попытались это использовать, как и прежде, озвучивая не мои мысли, а мои ощущения. Но я всегда чувствовала границу между своим Я и их голосами.
В течение всего моего рабочего дня операторы пытались добиться моего реагирования – бесполезно. В очередной раз они с ностальгической грустью вспомнили те 2-3 дня в начале своего пси-вторжения, когда я часами напряженно вслушивалась в звуки их голосов, сейчас им очень хотелось бы вернуться в то золотое для них время. Мне пришла в голову мысль, что видимость преследования у меня создавалась именно для того, чтобы я напряженно вслушивалась в голоса, звучащие в моей голове. Я так и делала довольно долго, но они не использовали свой шанс, свой профит, и теперь теряли его понемногу, как и время, т.к. я потеряла безвозвратно свой интерес к ним.
До позднего вечера голосов пси-операторов не было слышно, в это время мое внимание было поглощено фильмами, смотреть которые они не мешали.
13 августа 2015 года
Посреди ночи пару раз просыпалась и сразу обнаруживала готовность операторов меня «разговорить», подтолкнуть к ментальному флуду. Старалась этого не допустить и быстро засыпала снова.
После окончательного пробуждения в 5 часов – безуспешные попытки операторов подтолкнуть меня к пустомыслию, флуду. Вскоре услышала голос Говорка (до нее звучали голоса Пианистки и ИЭВ) – она произнесла несколько длинных фраз особенно тихо – я не понимала их общий смысл, различая лишь отдельные слова. Говорок заметила: «Она уже много не слышит». Также Говорок сказала Пианистке, которая хотела увеличить силу звучания их голосов: «Она должна слышать и не слышать» (т.е. я не должна подозревать о том, что слышу их голос). Как я поняла, когда я слышу слова, начинают работать ассоциации, и я не столько слышу полную фразу, сколько догадываюсь о том, что мне хотели сказать, с помощью ассоциативных связей. Говорок сказала Пианистке, что они и не должны во всем думать за меня, они должны только подтолкнуть, а думать я должна сама (Прим.: если бы еще и я думала, что кому-то что-то должна, может быть, у них что-то и получилось бы, но с моей стороны не было ни малейшей готовности делать невидимкам уступки). Пианистка сказала, что они могли это сделать уже в начале моей обработки, когда подогрели мое чувство к судье, которое стало развиваться и расти как бы само по себе. Говорок ответила, что ей не это было нужно. Говорок сказала: нужно, чтобы я не замечала признаков чужой мысли, а сейчас я это чувствую, замечаю. Пианистка спросила ее: «Мы всегда будем к флуду подталкивать?» Говорок: «А что? Флуд – это то, что чаще всего в наших головах, и даже у судьи, глубоких размышлений намного меньше». На это я подумала, что Говорок ошибается: львиную долю собственных ощущений, наблюдений мы не оформляем языковыми средствами, не переводим в слова, иначе это было бы признаком невроза. Чаще всего наш мозг пребывает в ментальной «тишине», а не флудит. Говорок в беседе с ассистентками в очередной раз сказала: «Я не позволю ей уйти». Я подумала, что моя задача – не позволять себе угадывать смысл фраз, произнесенных не полностью или продолжать их до появления смысла.
В течение рабочего дня – умеренные попытки Пианистки забрасывания в мое сознание мыслей-«диверсантов», которые были мной замечены. Также прозвучало много «случайных» слов.
После 17 часов голосов операторов почти не стало слышно, лишь несколько сигналов-намеков получила от них.
14 августа 2015 года
Посреди ночи трижды внезапно просыпалась. После первого пробуждения столкнулась с попытками операторов меня «разгулять». Сами попытки были очень осторожными, но я была лишена возможности снова уснуть. Операторы дожидались момента, когда у меня, праздно лежащей без сна, начали появляться собственные нехитрые мысли – воспоминания о событиях прошедшего дня, планы на предстоящий день и т.п. Именно в это время я заметила появление чужих мыслей-«диверсантов», они звучали в сознании очень органично, как собственные, родные мысли, но были неуместны, я не понимала, почему та или иная мысль вдруг зазвучала в моем мозгу. Пару раз была не в состоянии определить – моя мысль прозвучала или не моя, но то были случаи, когда невидимки воспользовались своей возможностью улавливать мою мысль раньше, чем я осознавала ее, и возвращать ее мне в качестве мысли-«диверсанта», звучание которой в моем сознании было близко к звучанию родной мысли. По части звучания внедренной мысли в сознании они добились заметных успехов, но воспользоваться своим успехом могли бы только в случаях возврата мне моих собственных сырых мыслей вместо передачи своих. Во время 2-го и 3-го пробуждений не заметила ничего интересного и вскоре уснула снова.
После окончательного пробуждения в 5-30 - попытки операторов вернуть меня к тому контакту с моим реагированием, которого не было уже несколько дней. Пианистка неоднократно пыталась использовать «плеточку». Это не привело к сближению – дистанция сохранялась. Но ей удалось ненадолго повлиять на ход моих мыслей, заставить думать о чужой удаче, свидетелем которой я стала накануне, – находке большой суммы денег прохожим, на месте которого могла бы оказаться я спустя лишь пару минут. Вначале я не хотела вспоминать про этот случай, но оператор заставила меня на 10-20 минут уделить ему свое внимание, размышлять о нем. Вчера снова убедилась, что пси-операторы в состоянии подогревать эмоции человека, небольшое возбуждение превращать в навязчивое состояние, одержимость.
В течение дня до вечера – вялое воркование невидимок. «Чем меньше становится мое внимание, тем меньше пси-операторы говорят», - так бы я перефразировала одно из старых высказываний Говорка. Днем нагнеталась сонливость, поэтому уснула рано.
15 августа 2015 года
Посреди ночи была разбужена – сразу ринул поток мыслей-«диверсантов», намекающих на события прошлых дней, т.е. близких мне по тематике. Я с безразличием слушала «диверсантов», которые должна была считать собственными мыслями, и не могла уснуть снова. Незаметно для себя начала ментально флудить, но на свои темы. Незаметно уснула, но вскоре была снова разбужена, после чего смогла уснуть лишь поверхностным сном – я осознавала, что сплю, но сквозь сон до меня долетали фразы, настолько смутные (наподобие «каши»), что казались мне частью сна и не запоминались. Но в моменты, когда я их слышала, у меня оставалось ощущение их разумности и в то же время удаленности от моей жизни, чуждости ей. Я недоумевала, слушая эти фразы, и осознавала причастность к ним невидимок – они стали делать мне внушение во время «поверхностного» сна (если не назвать это гипнозом или трансом), это казалось новым. Во время «поверхностного» сна (или гипноза) были и другие интересные детали, например: я слышала фразу, которую подхватывала в готовности на нее отреагировать, но вскоре понимала, что следует остановиться – в последние дни в состоянии бодрствования я постоянно «гасила» попытки операторов меня «зацепить» и старалась отучить себя от привычки реагировать на их высказывания.
Около 5 часов утра – окончательное пробуждение. Бормотание пси-операторов, напоминающее «кашу», прекратилось, но стали активнее их попытки восстановить человеческий контакт со мной. Пианистка несколько раз применила «плеточку» (как и накануне вечером), которая отнюдь не привела к смягчению наших отношений, несмотря на силу импульсов искусственного «смеха», более похожего на подавленный кашель или чихание.
Утром, также как и ночью, звучали голоса Говорка и ИЭВ (не говоря уже о Пианистке). Как и ночью, утром – активные попытки операторов подталкивания меня к ментальному флуду через намеки на мелкие бытовые события (покупки, финансы, работа, встречи). Озвучка моих мыслей, разумеется, шла постоянно, пока я не сосредотачивалась на чем-нибудь слишком сильно. Эта озвучка освобождала меня от необходимости думать словами, хотя операторам была нужна моя умственная активность именно с использованием языковых средств, но теперь они сами произносили вместо меня то, что могла бы изречь я сама и «послать» им.
До самого вечера операторы пытались меня «разводить», озвучивая мои мысли, заостряя мое внимание на том, что раньше вызывало мою реакцию в виде ответных реплик. Но теперь я ограничивалась отстраненным выслушиванием озвучки собственных мыслей, не «посылая» невидимкам в ответ ничего. Им это не нравилось, т.к. противоречило их устремлениям – получению от меня «посыла» в свой адрес, желательно в словесной форме.
