Голоса в голове - психотронное воздействие на мозг
Дневник участника психотронных экспериментов (контроль сознания, управление мышлением)
9 декабря 2015 года
Около 3.30 ночи я была разбужена, больше уснуть не пришлось. Едва проснувшись, заметила, что все еще связана с событиями сна, с которыми не хотелось порвать связь. Однако постаралась освободиться от сна окончательно. Около часа – полеты в сознании мыслей-«диверсантов». Все они касались моего быта, входили в сферу моих интересов. Явным их назначением было – заставить меня размышлять на ту тему, которую несли в себе мысли-«диверсанты». Они действовали подобно искрам, возбуждая мой мозг, я «гасила» их. Однако в условиях вынужденного бодрствования начались мои собственные размышления, касавшиеся проблем, волновавших меня в последнее время, длившиеся 20-30 минут. Когда я закончила размышлять, надеясь на восстановление сна, невидимки перешли к подсказкам для моего реагирования. Пытались «подогреть» меня искусственной эмоцией – волнением, это не сработало – я сохраняла спокойствие, для восстановления которого было достаточно пары глубоких вдохов. После атаки мыслями-«диверсантами» увидела в сознании динамическое изображение: листы бумаги, которые я перебирала, словно намеревалась подписывать, при этом ощутила в себе это намерение. Я не проявляла интереса к картине, и вскоре она исчезла.
Около 5.30 встала, запустила «громкую» музыку и совсем перестала слышать голоса операторов. Голоса звучали крайне тихо, не все я могла понять. Едва надела наушники, как они увеличили силу звучания своих голосов и начали активно галдеть в ожидании момента, когда я приму подсказку одной из них в виде согласия с ее доводами. Стоило мне снять около 8 часов наушники, как они снова замолчали.
До 12-13 часов я довольно часто реагировала на замечания операторов, затем произошло мое «перенасыщение» их болтовней – в один момент я отстранилась легко и без помощи музыки или аудиокниг, состояние отстраненности сохранялось до вечера. Днем часто использовалась «плеточка». Ночью спать не мешали.
10 декабря 2015 года
После утреннего пробуждения – очень тихий и вкрадчивый «развод» со стороны пси-операторов. Прозвучало много «случайных» слов и фраз, например, было произнесено с пафосом: «он блестяще выполнял свой долг». На эту фразу я обратила особое внимание, потому что в ней содержалось противоречие: долг выполняется просто, даже незаметно, для него не требуется никакого блеска, благородная черта – чувство долга соединялась с довольно низменной чертой человека – тщеславием, нуждающимся в блеске. Как и все предыдущие случайные фразы, эта не имела ко мне никакого отношения, была лишена смысла.
Днем очень сильно нагнеталась сонливость, часто использовалась «плеточка», но без должного эффекта.
Вечером голосов операторов почти не было слышно, можно было услышать только их бесконечную озвучку моих действий, мыслей и состояний.
11 декабря 2015 года
Ночь оказалась почти полностью бессонной. С утра, оглушенная бессонницей, я без большого труда отстранилась и не реагировала на реплики операторов. Они были вынуждены умолкнуть. Звучали подсказки для моего реагирования, получила несколько мыслеформ-«диверсантов». Я могла поддерживать состояние отстраненности без помощи наушников и музыки. Днем нагнеталась сильная сонливость, из-за которой постоянно впадала в метро в дремоту, сквозь дремоту слышала назойливую «кашу», сопровождаемую возбуждающими импульсами, заставлявшими меня в нее вслушиваться, я гасила в себе отклики на эти импульсы, не вслушивалась. Из-за сильнейшей сонливости была вынуждена лечь спать около 20 часов.
12 декабря 2015 года
Утром, едва проснувшись, сразу стала слушать радио. Раньше именно в моменты пробуждения, когда я еще не успевала окончательно проснуться, операторы захватывали мое внимание, удерживая его днем часами, и отстраниться от них после этого было непростой задачей. Но из-за того, что я сразу после пробуждения зафиксировала свое внимание на постоянных, монотонных внешних звуках (радио), невидимки потерпели неудачу – раунд в борьбе за мое внимание на этот раз они проиграли.
Были редкие случаи подсказок для моего реагирования, делаемых как бы от моего имени, но мне уже совершенно не хотелось реагировать на что-либо, исходящее от невидимок – интерес к ним упал до нуля. Без моего интереса к психотронной игре и готовности гулить с невидимками, все их попытки выдать свои посылы за мои ответные отклики становились заметными и бесполезными. Весь день операторы словно находились в столбняке: и ставшую для меня привычную деятельность не вели, и не желали расставаться с моей ментальностью (только изредка, в течение нескольких минут пытались завязать со мной диалог). Один раз использовалась «плеточка», не давшая операторам должного эффекта – моего размягчения. И мое коротенькое духарство с Говорком не имело продолжения, обрываясь сразу, едва я переключалась на какое-либо занятие по дому. Со мной произошли перемены: я по-прежнему слышала в голове голоса невидимок, пусть даже теперь они звучали очень тонко и тихо, но они стали для меня на 100% внешними звуками, как уличный шум или радиотрансляция, я могла их слушать, если хотела, но могла и перестать слушать, отстраниться, перестать на них реагировать. Возможно, это было результатом тренинга на развитие отстраненности, который я невольно прошла, пытаясь гасить свои отклики на посылаемые операторами в мой мозг возбуждающие импульсы.
13 декабря 2015 года
Накануне уснула в 23 часа, но в 3.30 была разбужена. Около часа лишалась сна. В это время находилась в состоянии полусна / полубодрствования, психотронном трансе: в голове – туман, но все осознавала, окончательно прогнать сон не хотелось. В таком состоянии получила несколько мыслеформ-«диверсантов», звучавших в сознании очень тонко. Незаметно уснула, но всю оставшуюся часть ночи во сне решала какие-то проблемы, реагируя на некие посылы (сигналы).
Проснулась в десятом часу утра с головной болью средней остроты. Головная боль не прошла и после цитрамона и держалась до вечера, то ослабевая, то усиливаясь. Я не обращала на нее внимания, погрузившись в работу по составлению бумаг для суда.
Уснуть решила в начале второго ночи. Едва легла, как столкнулась с активными попытками операторов меня «зацепить», заставить реагировать на свои посылы (днем, когда я была занята умственным трудом, у них не было для этого возможности). Но моего реагирования не было. Я слушала музыку в наушниках, реагируя на нее, из-за музыки голосов операторов совсем не было слышно. В это время очень часто использовалась «плеточка» с целью меня размягчить. Незаметно уснула. Моя отстраненность была на высоте. Посреди ночи – 1-2 пробуждения без видимой причины.
14 декабря 2015 года
Сразу после утреннего пробуждения в 6.00 – активный «развод» со стороны операторов, но моя отстраненность все еще была на высоком уровне – я не вступала в диалоги с ними, не реагировала на их реплики или сигналы. К 7.30 они замолчали совсем.
Днем часто звучали «случайные» фразы и слова, подсказки операторов благодаря моей отстраненности становились очевидными (при отсутствии отстраненности я могла принять подсказку за собственный отклик, если она не вступала в конфликт с моими прежними размышлениями, оценками). В рабочее время очень часто нагнеталась сильная сонливость. Не выдержав ее давления, в метро закрывала в дремоте глаза и сразу погружалась в состояние транса, в котором слышала назойливую «кашу». Днем и вечером неоднократно испытала болевое воздействие на сердце. Казалось, Говорок экспериментирует с этим ломающим ударом, стараясь продлить его действие (обычно при сохранении спокойствия одиночный болевой эффект длится не более минуты).
Вечером не раз использовалась «плеточка», сильная сонливость сохранялась, однако удалось продержаться до 23.30. Спать не мешали, но посреди ночи было пробуждение с явным намерением меня «разгулять» - не поддалась, вскоре уснула.
15 декабря 2015 года
Проснувшись утром, сразу услышала очень тихий голос Говорка, голос ИЭВ сначала не был слышен, это удивило, но через некоторое время зазвучал и ее голос. Звучание голосов операторов утром было крайне тихим, Попытки меня «зацепить» начались уже с утра, и я им поддалась – начала реагировать на их реплики. Однако в 7.30 стала слушать в наушниках аудиокнигу, сосредоточившись на голосе чтеца, и связь с невидимками была разорвана уже к 8 часам, я оказалась в состоянии отстраненности, которое хотелось закрепить.
Днем прозвучало довольно много «случайных» фраз, подсказок для реагирования, нагнеталась умеренная сонливость, вечером усилившаяся. Однако физическая активность позволяла снижать ее эффект. В начале вечера операторы в лице Говорка пытались со мной духарить, неоднократно использовалась «плеточка». Уснуть около 23 часов не мешали, ночной сон не разрушали.
16 декабря 2015 года
Как и накануне, после утреннего пробуждения различала только голос Говорка, очень тихий, осторожный, идентифицировать голос ее ассистентки я была не в состоянии – слишком мало реплик было ею произнесено. Сразу с утра начались попытки операторов раскрутить меня на умственную работу по их наводкам - подбрасываемым ими темам в виде сигналов-намеков, отдельных реплик. В это время я поддавалась их попыткам, когда мне хотелось общаться, и «уходила» (умолкала), когда теряла к ним интерес. Я общалась с ними почти напрямую, но без духарства, реагируя на Говорка критикой ее действий, размышляя о ее прошлой жизни, чертах ее характера. Иными словами, подстрекая меня к ментальной активности, операторы сами стали ее объектом. Говорку не нравилось, что я рассуждала о ней, что она стала предметом моих размышлений, и пыталась перенаправить меня на другую тему, но в этих случаях я совсем умолкала. Получалось так: Говорок могла возбудить мой разум, дать толчок моей умственной деятельности, но не была в состоянии управлять моим мышлением. Во время опытов с участием Говорка ею было произнесено несколько незаконченных фраз с явным намерением получить от меня их продолжение – я не делала этого, не продолжала. Прозвучало много подсказок для моего реагирования на реплики операторов, как бы тихо они не произносились, было очевидно их внешнее происхождение.
Днем я почти не пыталась отстраняться, часто реагировала на замечания операторов напрямую, т.е. с посылом в их адрес, часто и сильно применялась «плеточка», но без эффекта моего размягчения, достижения податливости.
Днем и вечером звучали подсказки для моего реагирования, но они были ненавязчивыми (вероятно, навязчивыми их делали особые импульсы, передаваемые в мой мозг, теперь импульсов не было, только речь оператора). Допускаю, что были случаи передачи мне мыслеформ-«диверсантов», которые я приняла за свои собственные мысли, но в таком случае они были контекстными, естественно вписывающимися в мои собственные размышления, и ненавязчивыми, т.е. по сути были озвучкой моих же сырых мыслей. Я не пыталась добиваться отстраненности с помощью наушников и музыки, которую слушала уже далеко не всегда, притерпелась к болтовне невидимок, которая больше не раздражала и не мешала моим собственным размышлениям, да и сама болтовня прекращалась, когда мой интерес к ней сходил на «нет», когда я переставала на нее реагировать и с головой погружалась в свои житейские проблемы. На сердце пару раз оказывалось довольно сильное, но непродолжительное болевое воздействие. Увидела в сознании несколько зрительных образов и не поняла: зачем они мне посылались – мое реагирование на ментальные картинки давно умерло без надежды на воскрешение. Днем было слишком много случаев рассеянности, на которую я еще не жаловалась, - не менее трех.
Вечером нагнеталась сонливость, но удалось продержаться до 23 часов, правда, когда легла, долго не могла уснуть.
Уснула около часа ночи, но в 3.30 была разбужена, примерно до 5 часов уснуть не могла. В ожидании очередной экзекуции стала слушать в наушниках аудиокнигу. Следя за голосом чтеца, я переставала слышать голоса операторов, хотя попытки вставлять свои замечания в это время с их стороны были, но я не слышала сами замечания в языковой форме, лишь ощущала подстрекающие, возбуждающие импульсы, ловила сигналы-намеки на определенные события для того, чтобы я отвлекалась, - все это удачно отметала прочь. Достаточно было полчаса внимательно послушать аудиокнигу, как утраченное состояние отстраненности возвращалось ко мне. В оставшиеся часы экзекуции я сохраняла ее и на фоне этой отстраненности отлично замечала появление в сознании мыслей-«диверсантов» - они звучали тонко, но вползали в мое сознание неестественно медленно и сопровождались особым давлением, что указывало на их внешнее, психотронное происхождение, а значит, позволяло отметить их как ментальное гуано и проигнорировать. Мысли-«диверсанты» выглядели как мои собственные отклики на какие-то реплики операторов. Смысл многих таких реплик я даже не понимала, фактически их не слышала, зато моя «реакция», мой ответный отклик на них был совершенно определенной мыслью. Ложное «материнское» чувство принадлежности мне чужой мысли внушалось особым импульсом, посылаемым в мозг, который, тем не менее, не вводил в заблуждение относительно происхождения этой мысли. Особенно странно выглядели такие «свои, родные» мысли в то время, когда мне ни о чем не хотелось думать, точнее, не хотелось думать словами. Пару раз оказали болевое воздействие на сердце настолько сильно, насколько позволяло психотронное оборудование, проходившее уже через пару минут при сохранении с моей стороны полного спокойствия. Незаметно уснула.
