Голоса в голове - психотронное воздействие на мозг
Дневник участника психотронных экспериментов (контроль сознания, управление мышлением)
8 ноября 2015 года
После пробуждения голосов операторов почти не было слышно. Едва надела наушники и запустила «громкую» музыку, как они обнаружили себя громким галдежом. Сняла наушники – снова в сознании наступила «тишина». Не один раз использовалась «плеточка», но реже, чем в другие дни. Во время моего короткого перерыва в работе над контентом сайта невидимки попытались меня «зацепить» - это им не удалось. Вскоре их голоса смолкли, остался только мониторинг за моими действиями и состояниями. Такая картина сохранялась до вечера. Поздним вечером при просмотре фильма я заметила попытки невидимок сбить меня с мысли, снизить внимание к фильму с помощью сигналов-намеков, запускающих ассоциации с событиями и впечатлениями, хотя и недавними, но уже устаревшими и не представлявшими для меня интереса.
Ко сну решила отойти около 23 часов. Уснуть операторы не мешали, но посреди ночи разбудили для очередного психотронного прессинга, продолжавшегося около часа. В момент пробуждения сон сразу пропал. Операторы говорили мало, только между собой и очень тихими голосами. Но голос Говорка был хорошо узнаваем. Началось давление на мозг в чистом виде – ничего, кроме давления не было, в т.ч. угроз. Давление было средней силы, если не легким – оно было терпимым, я даже расслаблялась во время его действия, пытаясь уснуть. Давление наблюдалось довольно долго, затем оно начало ослабевать и постепенно сошло на «нет». В начале экзекуции действовал и захват (фиксация) внимания – я перенесла свое внимание на музыку. После исчезновения давления на мозг начался обстрел моего сознания сигналами-намеками, вызывавшими из памяти воспоминания о каком-либо мелком событии последних дней. Предполагаю, что давление на мозг было призвано возбудить мой мозг. И я чувствовала это возбуждение, только гасила его, не позволяя своему мозгу разгоняться по внешнему сигналу. Таких сигналов-намеков было много, их можно сравнить с искрами, способными зажечь мой мозг флудом, пустыми размышлениями, и я гасила эти искры одну за другой, подобно пожарному. Незаметно в ходе экзекуции уснула. Ночью было еще 1-2 пробуждения, но невидимки уже не пытались меня «разгуливать».
9 ноября 2015 года
После утреннего пробуждения в 6 часов начались попытки моего «развода» со стороны оператора ИЭВ, корректного, но настойчивого. «Развод» был направлен на привлечение меня к диалогу, вызов моего реагирования на ее реплики. Отчасти это удалось – я стала слушать и даже духарить с ИЭВ, для которой духарский тон общения не был характерен. Около 7 часов я спохватилась, обратив внимание на утрату своих позиций в отстраненности, и закрылась от оператора музыкой с наушниками, после чего стала хуже слышать ее голос.
Весь день операторы много гулили, когда я закрывалась от них музыкой, но сразу умолкали, стоило мне снять наушники. Часто использовалась «плеточка». Несмотря на то, что я закрывалась от операторов музыкой, меня тянуло к живому общению с ними, и я с удовольствием реагировала на сигналы-намеки, для которых наушники не были помехой. Днем я сама, по своему желанию много флудила, т.е размышляла о пустяках.
До моего отхода ко сну около 22.30 невидимки словно находились в ожидании. Быстро уснула, не заметив их попыток подталкивания к ментальному флуду, что было неожиданностью.
10 ноября 2015 года
Пробуждение было чуть раньше звонка около 6 часов с обширной головной болью средней силы, которая прошла через 1-1,5 часа сама, без применения цитрамона. Проснувшись раньше времени, еще оставаясь в постели, ощутила попытки невидимок подталкивания к флуду с помощью сигналов-намеков. Затем появились мысли-«диверсанты».
Почти весь рабочий день провела в наушниках, и всегда была одна картина: снимаю наушники – голоса операторов смолкают, надеваю – усиливается звучание их голосов и активизируется галдеж.
Едва уснула после 22.30, как была операторами разбужена. Вырисовывалась новая картина с созданием для меня декораций (видимости) искусственного засыпания: в сознании начинали смутно мелькать обрывки мыслей, куски впечатлений. Ощущение при этом было то же, как и в случаях появления мыслей-«диверсантов», только теперь не было видно смысла, идеи, т.е. содержимого «диверсанта». Я останавливала (гасила) это мелькание в сознании и прерывала засыпание, которое не было естественным. Также возникали в сознании серии зрительных образов. Одна картинка была динамической. На ней я словно ехала по улице, дома проплывали перед моими глазами. Вдруг я ощутила в себе желание продолжать картину по своей инициативе, будто она была частью реальной действительности, в которой я находилась, однако сразу подавила в себе это желание. В момент пробуждения много духарила с Говорком, она была в унынии. Ненадолго схватило сердце – не слишком сильно, но так еще не было. Психотронная экзекуция продолжалась не менее 2-х часов, затем я уснула, больше ночных пробуждений не было.
11 ноября 2015 года
Сон после ночного пробуждения оказался необыкновенно крепким – не сразу услышала звонок будильника. Когда я встала, сознание было необычно затуманенным, сохранялась такая сильная сонливость, которой не бывало даже после полностью бессонных ночей. При этом я все осознавала, но находилась в состоянии внутренней глухоты. Такого состояния у меня еще не было, надела наушники и запустила музыку погорячей, для того чтобы не слышать голоса операторов и не реагировать на их реплики. Затем сонливость немного ослабла, но полной ясности в сознании не возникало. Отчасти я была рада такому состоянию – оно облегчало мне отказ от реагирования на посылы невидимок.
Сонливость сохранялась и днем, хотя я при этом все осознавала и не совершала ошибок. В этом состоянии получала мысли-«диверсанты», мне даже не потребовалось много усилий для их отторжения – просто игнорировала. Например, поступила такая мыслеформа: «а теперь спать», когда я сделала часть своей основной работы, при этом спать очень хотелось. Такие «команды» были наивны, но мне даже улыбнуться этому не хотелось. Днем на секунду возникала точечная (локализированная) головная боль то в левом полушарии лобно-теменной части, то в центре лобной части головы, которая снималась сразу прикосновением к проблемному месту.
Ближе к 14 часам сонливость стала спадать, начались попытки со стороны операторов подталкивания к ментальному флуду с помощью сигналов-намеков на мои собственные, но устаревшие мысли (утренние, ночные). И эти попытки оказались провальными - мой мозг наполовину спал трудами самих же операторов!
До 22 часов – тихое воркование невидимок с обычной констатацией моих действий и состояний. Уснула быстро.
12 ноября 2015 года
Посреди ночи проснулась с желанием продолжать думать о какой-то сцене из сна. Несколько минут флудила, поддавшись этому желанию, затем встала. Сон полностью прошел, желание флудить моментально пропало. Невидимки были очень недовольны этим, звучание их голосов было едва слышным. Затем была еще пара ночных пробуждений, во время которых лишить меня сна операторы не пытались, только раз я ощутила слабую попытку заставить меня флудить, уйти от которой не составило труда.
После утреннего пробуждения звучание голосов операторов было очень тихим, они ограничивались констатацией моих мыслей, действий и состояний. Ближе к 8 часам надела наушники и запустила музыку – их голоса стали громче, затем смолкли.
В течение всего рабочего дня не расставалась с наушниками. Голосов операторов почти не было слышно, но были заметны попытки «прилипания» к моим собственным мыслям, попытки сбить меня с мысли, звучали тихие подсказки для моего реагирования.
Ночь оказалась почти полностью бессонной, не более часа мне удалось подремать – невидимки не позволяли уснуть. Полночи Говорок лишала меня сна действиями, в которых я видела только намерение не дать мне уснуть. Это было удаленным психотронным воздействием на мышцы моего лица в районе рта, щек, приводившем к их слабому сокращению, казалось, что щеки надуваются воздухом, что нижняя челюсть слегка уходит вниз, отделяясь от верхней челюсти. Такое воздействие оказывала еще Пианистка, но эффект от него был настолько ничтожным, что раньше мне стыдно было упоминать о нем. Но теперь упоминаю именно из-за ничтожности этого действия. В дневное время оно не беспокоило меня существенно, в ночное время - только мешало уснуть, но даже и ночью можно было свести беспокоящий эффект этого действия к нулю прикладыванием ладони к верхней части рта. Ради этого ничтожного психотронного эффекта Говорок потратила часть своего ночного отдыха, не добившись даже малого для себя удовлетворения. Я увидела в лице Говорка змейку, у которой вырван ядовитый зуб.
13 ноября 2015 года
Когда я встала, наполовину оглушенная бессонницей, заметила попытки со стороны операторов меня «зацепить», добиться моего реагирования на свои реплики. Случаи моего реагирования можно было пересчитать по пальцам. Применялся «захват внимания, прозвучало много «случайных» слов и кусков фраз.
В течение всего рабочего дня до 18 часов мне передавались мысли-«диверсанты» и подсказки. Сонливость нагонялась и днем, но больше вечером – в глазах все дрожало, была вынуждена лечь спать рано, около 21 часа.
14 ноября 2015 года
Посреди ночи было пробуждение, во время которого операторы не пытались меня «разгулять». Последнее пробуждение было еще до рассвета. Звучание голосов операторов было очень тихим. Предпринимались попытки вторгаться в мои собственные размышления. Вскоре после последнего пробуждения появилась головная боль, обширная, долго не проходившая.
С утра невидимки были пассивны. Получила от них сигнал-намек: «убрать продукт в холодильник». Тут же в сознании молниеносно промелькнули два зрительных образа: место, куда надо положить продукт, и место, где он в тот момент находился. Новым здесь было сопровождение сигнала-намека двумя изображениями, которые как бы накладывались просвечивающими слоями одно на другое. Раньше действие, заложенное в команду, передавалось либо с помощью одного изображения, либо через последовательность зрительных образов, появлявшихся по очереди.
15 ноября 2015 года
Пробуждение сопровождалось средней остроты головной болью, которая через несколько часов прошла сама без цитрамона. Если накануне я позволяла себе духарить с операторами, то теперь уже с утра вошла в состояние отстраненности, не реагируя на их реплики. Часто слышала: «не реагирует» или «не так реагирует». Чрезвычайно много ругательств прозвучало от Говорка в мой адрес: «курва», «жучка» и другие, которые шли по кругу. Для Говорка, крайне редко прибегавшей к таким словам, это выглядело как истерика, как признание неудач. Я была этим удовлетворена. Сонливость днем нагонялась пару раз – в такие часы переключалась на рутинные занятия, и сонливость отступала. Подсказок голосом оператора было высказано много, они заметно вытесняли мысли-«диверсанты».
