Голоса в голове - психотронное воздействие на мозг
Дневник участника психотронных экспериментов (контроль сознания, управление мышлением)
1 сентября 2015 года
После пробуждения в 6 часов – очень вялый, формальный «развод» со стороны пси-операторов, который даже «разводом» трудно назвать, скорее констатация в редких случаях моих действий с попытками вставки замечаний, делаемых в моем духе, как бы от моего имени. Меня это не «цепляло».
Апатичность Пианистки продолжалась и днем. Голоса Говорка, активно критиковавшей ее в последние дни, не было слышно. Мне показалось, что первое вытекало из второго – Пианистка уже не раз говорила Говорку, что не видит смысла в своей работе, в отсутствие Говорка она просто свернула опостылевшую работу, сводя ее до минимального набора действий, не утруждая себя бесполезными жалобами и упреками.
Весь день до вечера (20 часов) – умеренная, очень тихая болтовня пси-операторов с констатацией моих действий и состояний. В условиях крайне тихого звучания их голосов я отметила редкие случаи появления в сознании мыслей-«диверсантов», которые звучали очень тихо, слабо, поэтому не казались назойливыми, не вызывали раздражения. Я не пыталась их «отторгать» - в этом не было необходимости, мысли-«диверсанты» исчезали, задерживаясь в сознании лишь на доли секунды.
К 20 часам возникла сильная сонливость, несмотря на то, что сон накануне был неплохой. Перед тем, как уснуть, заметила появление нескольких мыслей-«диверсантов».
2 сентября 2015 года
Посреди ночи дважды была разбужена, заметила в это время легкую и непродолжительную попытку передачи мне мыслей-«диверсантов» при крайне тихом звучании голосов пси-операторов.
Одно из таких пробуждений было после сна, который я не могла вспомнить. Возникшие в сознании мысли-«диверсанты» звучали очень тонко. У них была особенность – это были не отдельные мысли, их объединяло то, что все они касались моего сна – казалось, я сама повторяла про себя увиденное во сне, чтобы позже внести запись о нем в Дневник. Раньше я часто так поступала. Но теперь все было по-другому: голос в сознании, за которым угадывалась Пианистка с характерными для нее интонациями речи, от моего имени, утрируя мою манеру размышлений, переосмысливал сон, который я не помнила. Я смогла сразу отстраниться от голоса пси-оператора и с любопытством наблюдала за тем, как она строит свои умозаключения от моего имени. Я догадывалась: весь этот театр должен был заставить трудиться мой мозг, однако пищу для ума я здесь не видела – во-первых, сна я либо не помнила, либо он не был интересным, во-вторых, еще могла проскочить незамеченной единственная мысль-«диверсант», если она касалась обыденных вещей, зажигая мой мозг работой, но цепочка мыслей-«диверсантов» слишком откровенно скажет о попытках внешнего влияния на процесс моего мышления, а то, что заметно, то бесполезно.
После окончательного пробуждения в 6 часов со стороны операторов сразу были предприняты активные действия по захвату моего внимания с помощью видимости дружественных отношений, шуток. Звучание их голосов стало чуть громче, «развод» - интенсивнее. Говорок принимала в этом участие. Пси-операторам удалось добиться определенного успеха – я была рада откликнуться на шутку, тем более что постоянно испытывала дефицит общения в своей 1-й реальности.
В рабочее время я смогла отстраниться от невидимок, слыша лишь их констатацию моих действий и состояний. Та же картина сохранялась и вечером, когда мой досуг был полностью заполнен, невидимкам в нем не оставалось места.
В 22 часа я решила отойти ко сну, и сразу почувствовала, что сна в ближайшую ночь у меня не будет – заработал «возбудитель» мозга. В это время все трое операторов неожиданно для меня активизировались, роль главной «разводилы» взяла на себя Говорок. Пианистка и вечером, и ночью не раз прибегала к «плеточке». Цель пси-операторов в моей ночной обработке обрисовывалась: заставить мой мозг работать над принятием от них и обработкой несложных умозаключений, оценок, того, что ложится в основу взглядов, убеждений. В начале вечернего «развода» некоторое время (около получаса) я только ощущала повышенное давление в голове, операторы при этом молчали. Раньше такое давление возникало при получении мной мыслей-«диверсантов». Но теперь было давление в голове и ничего больше. Спустя некоторое время Говорок начала задавать Пианистке вопросы, из чего я сделала вывод, что созданием в моей голове этого давления пси-операторы намеревались заставить работать мой мозг вхолостую. Однако этот опыт, на мой взгляд, ничего не дал невидимкам – я не позволяла мозгу возбуждаться, «гасила» его ненужную активность, даже намеревалась уснуть под этим повышенным давлением. Затем начался шквал подсказок для повторения от моего имени и мыслей-«диверсантов». Трудно было воздерживаться от реагирования на них. Имитация моего реагирования пси-операторами уже давно была освоена - ими затрагивался определенный участок моей памяти, где хранилось одно из моих законченных суждений по какому-либо поводу. От этого у меня создавалось ложное впечатление добровольного ответа на якобы заданный мне ментально вопрос. Я не намеревалась отвечать, но ложным реагированием я могла быть спровоцирована и на настоящий ответ с адресацией его невидимкам. Спать пси-операторы не давали несколько часов (до 1-2 часов ночи). Т.о., мой сон за ночь длился 3-4 часа, не более. За время ночного «развода» пси-операторы много и демонстративно общались между собой с намерением вызвать у меня реакцию на их реплики. Иногда я реагировала на них (не словами, а эмоциями: одобрения, презрения), но пару раз отреагировала и словесной фразой, адресовав ее пси-операторам. Добрый кусок ночи операторы пытались заставить работать мой мозг по своему усмотрению, но были вынуждены с сожалением признать, что мой мозг работает, когда Я этого хочу, и отдыхает вопреки всем их действиям, когда Я того хочу.
Около 2 часов ночи я уснула, но спустя некоторое время (еще до 5 часов утра) снова была разбужена.
3 сентября 2015 года
После моего утреннего пробуждения в 5-30 операторы снова были пассивны, ограничиваясь констатацией моих действий, хотя несколько раз ранним утром я заметила их попытки передачи мне мыслей-«диверсантов».
После почти бессонной ночи весь день я была как «вареная», не реагируя на реплики операторов. В 20 часов отошла ко сну, операторы не пытались на этот раз сломать мой сон, только во время очередного пробуждения посреди ночи попытались меня «разгулять» - из этого ничего не вышло.
4 сентября 2015 года
С утра – умеренный «развод» со стороны пси-операторов. Утром прозвучало много «случайных» слов, обычное за последнее время количество подсказок и мыслей-«диверсантов». Иногда операторы переходили на уровень крайне тихого звучания голосов, в это время в ушах возникал сильный шум.
5 сентября 2015 года
Помешать мне уснуть операторы не пытались, но посреди ночи я дважды была разбужена ими с попытками меня «разгулять», т.е. заставить мой мозг флудить. Во время одного из ночных пробуждений я услышала голос Пианистки, от моего имени рассуждавшей о сне, который якобы я только что видела, на самом деле я не помнила из него ничего, даже общего впечатления от сна не осталось. Повторялась ситуация с озвучкой оператором моего сна, которая была две ночи назад. Молча и равнодушно я слушала голос Пианистки, вещавший от моего имени и отражавший особенности моих рассуждений, моей логики и аргументации, и незаметно уснула.
После окончательного пробуждения я оказалась вовлеченной в активный «развод» со стороны операторов, который успеха им не принес - «зацепить» меня не удавалось. Мои активные занятия в 1-й реальности нарушили планы невидимок. Днем они вяло комментировали мои действия, к вечеру их вовсе не стало слышно.
6 сентября 2015 года
До утреннего пробуждения в 8 часов видела длинный и сложный сон, в котором много говорила, участвуя в диалогах с разными людьми. Едва проснулась, как услышала обсуждение (осмысливание) моего сна пси-оператором как бы от моего имени. Меня это не заводило – не приводило к ментальному флуду, я сразу отстранилась от голоса невидимки, говорившей о сне, который мне был неинтересен, с моей возможной точки зрения. К тому же ко снам я уже давно стала относиться с подозрением как к источнику информации о самой себе, о своем сокровенном – невидимки уже продемонстрировали свое отличное умение вторгаться в подсознание, в сферу сновидений, не только зная во всех подробностях сны, которые я видела однажды и которые могла совсем забыть или запомнить только отчасти, но и располагая возможностями влиять на сны, обогащать их сюжетными ходами, зрительными образами и эмоциями.
Создавалось ощущение, что в настоящее время операторов интересуют больше всего остального мои сновидения как инструмент развития ментальной разговорчивости и ломки отстраненности. Речь оператора с озвучкой моего сна от моего имени походила на «кашу» - наборы лишенных общего смысла предложений или имеющих смысл только на первый взгляд. Озвучка лишенных смысла фраз от моего имени требовала от меня сосредоточения на них, мозговой активности, потуг ума – так, во всяком случае, мне казалось до тех пор, пока усилием воли я не освобождалась от этого наваждения.
Днем – обычная констатация операторами моих действий и состояний. «Развод» со стороны операторов уже с утра потерпел фиаско – я занялась рутинными компьютерными работами, что создавало хорошие условия для отстраненности от них. Даже их «прилипание» (синхронная озвучка моих мыслей) имело более низкий эффект, чем в будни. Подсказки для повторения мной были редкостью, правда, они и так еще ни разу не принесли какую-либо пользу невидимкам из-за своей грубой откровенности. Мыслей-«диверсантов, переданных мне, было ничтожно мало. Зато за день прозвучало много «случайных» слов. Операторы пытались применить ко мне многие из искусственных эмоций – «плеточку» (смех), плаксивость, раздражительность, однако были вынуждены констатировать, что я не даю им развиваться: едва почувствую действие такой эмоции, как тут же ее «гашу».
7 сентября 2015 года
В очередной раз проснулась посреди ночи после сна, в котором много говорила (Прим.: говорила по сюжету сна, а не вслух во время сна). Причем теперь мне хотелось говорить ментально и после пробуждения, хотя я уже не помнила и сам сон, и то, что в нем вызвало у меня повышенную разговорчивость. Из сна запомнилось только то, что я намеревалась куда-то ехать, куда уже ездила однажды, т.е. он содержал какой-то знакомый для меня момент, связь с прошлым. Почему этот момент показался мне знакомым, неизвестно, но факт действительной или мнимой, внушенной мне уверенности в знакомстве повлиял решительным образом на мою ментальную разговорчивость – не только во сне, но и сразу после пробуждения я стала «проговаривать» про себя свои мысли, т.е. думать словами, правда теперь это подхлестывалось и моим открытием: Сны! В моем подсознании может оказаться нечто внедренное невидимками, что однажды заявит о себе как о части моего прошлого, жизненного опыта через сны. То, что покажется знакомым, уже существовавшим в моей жизни, и при этом невозможно будет сказать: в чем состоит знакомство, откуда оно возникло, - потребует к себе особого внимания, бдительности. Эту последнюю запись по поводу влияния невидимок через сны я сделала еще ночью во время пробуждения. Едва я ее закончила, как почувствовала сильное действие «возбудителя мозга», повышенное давление в голове, которое длилось несколько минут, затем стало ослабевать. Этот инструмент не возбудил мой мозг по-настоящему для умственной или псевдо-умственной работы, я лишь бегло коснулась близких мне тем, которым уделяла внимание перед сном, и просто слушала музыку в наушниках в уверенности, что уснуть за ночь мне больше не придется. Повышенное давление в голове наблюдалось в условиях почти полной ментальной «тишины» - операторы не пытались своими репликами подстегивать мой мозг, заставлять меня ментально флудить или вызывать на диалог, ограничиваясь лишь констатацией результатов эксперимента. Затем заметила появление в сознании мысли-«диверсанта», но не в виде отдельного, законченного умозаключения, а в качестве его полуфабриката - дополнения, вставки в мою собственную мысль. Эта чужая вставка явным образом меняла ход моих размышлений. Здесь обнаружилась очередная попытка операторов повлиять на ход моих мыслей. Но здесь была и новинка: так влиять на ход моих мыслей операторы еще не пытались. Во время действия «возбудителя мозга», когда сила его еще была велика, на несколько секунд возникла несильная боль в лобной части головы (районе переносицы).
С ослабеванием давления в голове увидела в сознании зрительный образ: какой-то юноша, лежащий навзничь, женоподобного типа. Одновременно с появлением зрительного образа в сознании получила порцию искусственной эмоции – «чувство». Эмоцию я почувствовала, но не поняла: к кому она должна относиться, на кого мне следует перенести это «чувство»: на картинку в сознании из психотронного фотошопа, фантом? Раньше операторы посылали мне подобную эмоцию к знакомому для меня лицу, существующему в действительности человеку. Теперь было по-другому – «чувство» посылалось мне в чистом виде как бы с намеком: «вот тебе ОНО, бери и делай с ним, что хочешь». Я так и поступила: без труда погасила в себе чужую для меня эмоцию. Но мне пришла в голову мысль: именно с посыла операторами искусственных эмоций «подколпачному» начинается его психотронная обработка по-настоящему, так было и в моем случае, начавшемся с внушенного мне «чувства» к судье, от которого уже давно не осталось и следа. Затем мое сознание оказалось под залпами мыслей-«диверсантов», которые меня не задевали, пролетая мимо – я сохраняла отстраненность. Под этими залпами незаметно уснула, ночной сеанс психотронного эксперимента длился не более часа, в нем участвовали все трое пси-операторов, в т.ч. Говорок в качестве главного лица.
Сразу после утреннего пробуждения в 6 часов операторы начали предпринимать попытки «зацепить» меня, установить со мной контакт – из этого ничего не вышло, я сохраняла отстраненность и даже забыла о них во время их болтовни. Утренний «развод» невидимок закончился уже к 6-30 из-за отсутствия должного эффекта. После десятиминутной паузы начались подсказки – реплики операторов, делаемые от моего имени, «прилипание» (синхронная озвучка от моего имени моих состояний с некоторыми искажениями и дополнениями). Я не реагировала и на это – как следствие, в ушах у меня появился шум. К 7 часам попытки операторов меня «зацепить» возобновились, но были пассивными. С 7-30 операторы перешли на супер-тихое звучание своих голосов – в этих условиях посыпалось множество подсказок реплик от моего имени на бытовые темы и критических замечаний тоже от моего имени в адрес самих операторов. Любыми средствами они желали держать под контролем мое мышление.
В течение дня – активный «развод», часто использовалась «плеточка» для восстановления контакта со мной и получения моего реагирования на изречения и действия операторов. Во время дремоты в метро назойливо в уши лезла подготовленная ими «каша».
