Голоса в голове - психотронное воздействие на мозг

Дневник участника психотронных экспериментов (контроль сознания, управление мышлением)

1 октября 2015 года

После пробуждения в 6 часов утра я столкнулась с попытками «развода» со стороны Говорка, пытавшейся зачем-то изображать Пианистку, используя ее сленг, характерные выражения, хотя заметить подделку было не трудно. Говорку не удавалось меня «зацепить» так, как это раньше делала Пианистка. Я обнаружила, что проходя через жесткие руки Пианистки, часто прибегавшей к ломающим ударам, стала толстокожей, выработала свою систему защиты на действия пси-операторов. В конце концов, к 8 часам голос Говорка затих – я забыла о ней еще раньше, настолько мало она меня интересовала. Около 8 часов голосов пси-операторов почти не стало слышно, у меня появился сильный шум в ушах. Но в этой относительной «тишине» можно было иногда услышать их комментарии моих действий. К 8-30 они начали осторожный штурм моего сознания – не стремясь форсировать события, вкрадчиво пытались меня «разговорить», как только я вспоминала о них. Чувствуя себя в роли мухи, медленно плывущей в сети паука, я надела спасительные наушники и сразу отстранилась от невидимок, перестала их слушать - все мое внимание перешло к музыке. Мои собственные размышления развивались уже независимо от операторов, им лишь оставалось комментировать мои мысли, что мне не мешало. Сразу появилась сильная сонливость.

Только сегодня заметила, что пси-операторы отказались от грубых подсказок реплик на свои замечания, которые я никогда и не принимала. Вместо этого появилось едва уловимое подталкивание в ходе моих собственных размышлений в любом направлении, не важно, каком, важна была лишь моя готовность в эту сторону двигаться. Новая практика иногда приводила к курьезам: моя собственная мысль заканчивалась, а голос Пианистки, думавшей за меня, продолжал звучать. За это она получала выговор от Говорка: нельзя за меня думать, меня надо толкать, заставлять думать.

Днем запустила «быструю» музыку, слушая ее в наушниках, в результате стала хуже слышать голоса пси-операторов, ИЭВ жаловалась – это мешало ее работе.

Находясь дома, до вечера сосредоточенно занималась контентом для сайта и была недоступна невидимкам, они терпеливо дожидались моего освобождения от этого занятия и отхода ко сну. Состояние расслабления перед сном для них было если не идеальным, то наилучшим для экспериментов.

Ко сну попыталась отойти в 23 часа, но едва легла в постель, как сознание атаковали тучи сигналов-намеков. Они скорее намекали на какое-то событие из моей жизни, целеполагание, впечатление, чем являлись законченной мыслеформой, как мысль-«диверсант». Намеки сопровождались усиливающим, подталкивающим импульсом, что мной понималось как приказ без слов: «думай для нас на эту тему». Несмотря на то, что сигналы-намеки звучали в сознании тонко, заметить их внешнее происхождение и понять намерения невидимок было не трудно. Болтовня пси-операторов в это время меня не особенно «цепляла», беспокоили сами сигналы, т.к. не позволяли мне расслабиться для сна. Запустила музыку «погорячей» для наушников, чем расстроила планы пси-операторов, - я почти перестала слышать их голоса, хотя для сигналов-намеков музыка не была препятствием. Сразу ощутила несильное действие «бомбочки» - дрожь в затылочной части головы. Под громоподобную, «быструю» музыку я уснула довольно скоро – она мешала мне меньше, чем сигналы-намеки невидимок.

2 октября 2015 года

Посреди ночи была принудительно разбужена. Сон моментально исчез. Как и перед засыпанием, в сознании начали пролетать вереницы сигналов-намеков с превращающим их в команду импульсом, внутренним «толчком». Ночные сигналы-намеки сопровождались зрительными образами, молниеносно передаваемыми изображениями, которые показывали место, в котором я побывала однажды, лицо человека, взятое из моей памяти, - все то, что было ассоциативно связано с событием моей жизни или впечатлением, лежавшим в основе сигнала-намека. Но теперь я воспринимала сигналы хуже, некоторые трактовала с ошибками (слышала не то, что мне посылалось), на некоторые совсем не реагировала – это следовало из комментариев пси-операторов. Понаблюдав за новыми сигналами-намеками, я пришла к их приблизительному определению: внешние мысли в виде намека, останавливающего мое внимание на каком-то эпизоде из моей жизни, с дополнительным импульсом, заставляющим двигаться в том направлении, на которое меня «повернули». Это было более тонким и эффективным приемом, чем грубое «запихивание» в мое сознание готовых мыслеформ. Но эффективность этого приема зависела от осведомленности подколпачного в инструментах психотронной обработки: чем выше осведомленность, тем ближе к нулю будет эффект. Осведомленному подколпачному не трудно противостоять таким сигналам, они не сопровождаются болевыми ощущениями, требуется лишь внимательность, тонкое чутье на внешние попытки координировать работу своего ума. В итоге подколпачный-сопротивленец будет подобен гранитному утесу, вокруг которого плещутся и разбиваются волны (мысли-«диверсанты», внешние мысли), и так может продолжаться бесконечно долго. Невидимки любили говорить: «Капля камень точит», но не уточняли, сколько тысячелетий должно пройти, чтобы это произошло. У них нет в запасе столько времени, и век подколпачного всегда закончится раньше, чем «дома-рощенные» психотронные экспериментаторы получат какой-нибудь положительный результат в отношении него.

Ночью, встав с постели, обнаружила головокружение, возникшее еще во сне. В левом ухе ненадолго возникла боль, было кратковременное воздействие на сердце. Спустя несколько часов после пробуждения уснула под «громкую» музыку в наушниках.

Во время сна почувствовала сигналы с «подталкиванием», о которых писала выше. Во сне я принимала их за истинные сигналы, т.е. родные, идущие из подсознания, но что-то мешало мне подчиниться им, выполнить немедленно команду, в них заложенную, хотя они были выполнимы. Например: «Уже 6 часов – вставай!» Лень ли мне помешала или то, что я спала, но еще не проснувшись окончательно, я осознала, что сигнал – ложный, идущий от невидимок. Содержание другого сигнала с «подталкиванием» я забыла, но запомнила, что еще не проснувшись, проанализировала сигнал и оценила как ложный, т.е. внешний. Проснувшись, я окончательно подтвердила его ложность, превратив это в факт (во сне только предполагала ложность, которая не позволяла действовать в направлении сигнала).

После пробуждения в 6 часов – активный «развод» со стороны пси-операторов с целью меня «зацепить». Так надоели, что надела наушники уже к 7 часам.

С 13-30 появилась сильная сонливость. Когда под ее давлением в метро я закрывала глаза в дремоте, сразу начинала слышать «кашу», которая уже около месяца была агрессивнее, чем раньше. Она представляла собой вереницы лишенных общего смысла предложений с одновременным давлением в голове, «подталкиванием», которое заставляло меня ее слушать. Пример предложения из «каши», в котором отдельные слова, на первый взгляд, имеют смысл, но общий или контекстный смысл отсутствует: «Собака лаяла мне в уши». От «каши» хотелось отбиваться. Едва я слышала произносимые Пианисткой первые слова такой фразы, как прогоняла транс, в который входила, и зажимала конец фразы, т.е. не давала ей прозвучать в своем сознании. Пси-операторы были этим недовольны. К 14-30 сонливость прошла.

Не первый день наблюдаю такой прием: вижу в сознании ряд изображений, скрывающих в себе команду на выполнение простого, взятого из повседневной жизни, действия: «почистить картофель». Я вижу в этих картинах в сознании, как срезаю кожуру один раз – другой, затем получаю импульс с подталкиванием: «продолжай», у меня действительно на пару секунд возникает желание продолжать это действие в сознании, во 2-й реальности, т.к. именно в нем я видела начало этого действия. Осознав, что выполнение ненужных для меня действий во 2-й реальности, - бред, я тут же это прекращала. Но подталкивание было настолько сильным импульсом, что беспокоило меня больше, чем болтовня пси-операторов или «прилипание», приходилось закрываться от этого «громкой» музыкой. Сигналам-намекам музыка не была помехой, но операторам приходилось усиливать звучание своих голосов, когда я слушала ее в наушниках, в то время как их целью был переход на неуловимое для моего слуха вещание, когда произносимое ими попадало бы в мое подсознание неосознанным.

После 16 часов продолжала работать дома над сайтом. В это время пси-операторы меня почти не беспокоили, ограничиваясь общим мониторингом моих действий и едва слышными комментариями. Отойти ко сну около 23 часов они мне не мешали, сразу уснула.

3 октября 2015 года

Посреди ночи пару раз просыпалась, но благополучно засыпала снова.

После пробуждения в 8-30 сразу начался активный «развод» со стороны операторов. Его особенность – ведущей была Говорок, Пианистка оставалась в тени. Говорок не пыталась скрыть свой настоящий голос акустической «маской», не пыталась играть одну из своих ролей, а оставалась собой, прибегая к природному обаянию. Говорок умела поддерживать внимание слушателя к себе, своим речам, я снова подумала о том, что она могла раньше где-нибудь преподавать и пользоваться популярностью у студентов или других слушателей. Я допускала, что она могла быть душой компании в 1-й реальности. Я общалась с ней ментально с удовольствием. Почти весь день она комментировала мои действия, озвучивала мои мысли настоящим голосом без притворства. Также были слышны голоса Пианистки и ИЭВ. Очень часто использовалась «плеточка», я с охотой расслаблялась в теплой ментальной компании. Но по прошлому опыту знала, что «пряник» обязательно предшествует «кнуту». Я ожидала от предстоящей ночи бессонницы и активной психотронной обработки.

В течение дня занималась работой над контентом для сайта, помешать ей операторы были не в состоянии, но не раз они пытались сбить меня с мысли, перенаправить на другую.

Решив отойти ко сну около 22 часов, я сразу надела наушники и запустила «громкую» музыку, ожидая психотронного прессинга. Действительно, музыкой я разрушила планы операторов, ИЭВ не могла в таких условиях работать с моим мозгом. Началось гнобление: вызов головокружения, несколько раз оказывалось воздействие на сердце (учащенное сердцебиение, которое снималось глубокими вдохами), головная боль в височной части левого полушария, которая не снималась прикосновениями, но длилась недолго. Но самым мощным ломающим ударом было сильное давление в голове, длившееся долго, ставшее вскоре немного слабее. Говорок начала упрекать в поспешности Пианистку, проявившую, по ее словам, инициативу в гноблении,– Говорок все еще рассчитывала на положительный результат в работе со мной, гнобление было преждевременным и заставляло меня «закрываться» тогда, когда требовалось обратное.

Снова в сознании я увидела зрительный браз: будто что-то строгала (например, затачивала карандаш или чистила овощи), получив при этом сильный импульс «продолжай!». Едва почувствовав этот импульс, я отвергла команду, толкавшую меня на бессмысленные действия во 2-й реальности, в сознании. Такого рода изображения с подталкивающими сигналами «продолжай!» стали в последнее время нередким явлением. Они заставляли зацикливаться в своем сознании на одном действии, которое могло продолжаться бесконечно долго – можно чистить карандаш или овощи, никогда не приходя к конечному результату. Если бы я подчинилась этой команде, вместо того, чтобы сбрасывать ее, то шизофрения мне была бы обеспечена.

Замелькали в сознании мысли-«диверсанты», они стали более тонкими, чем раньше, по звучанию они почти не отличались от родных мыслей, но все еще были узнаваемы, как внешние мысли.

Почему-то Пианистка более остро переживала неудачи прошедшей ночи, чем Говорок, и уже в начале наступающей ночи стала повышать мне давление в голове, как делала это раньше, считая, что на меня следует воздействовать силовыми методами и заставить принять внешнюю мысль. Я подумала, что она чрезвычайно невротичная личность.

Ночью использовался «возбудитель» мозга, о котором уже начала забывать, заставляющий мой мозг немедленно откликаться на любой сигнал, работать вхолостую или ментально флудить. Подавлять действие «возбудителя» мозга трудно, но можно, находя для этого средства интуитивно.

Уснуть удалось только ближе к рассвету.

4 октября 2015 года

Проснулась около 9 часов с тупой головной болью. «Разводить» меня в это время пси-операторы не пытались, к тому же это было бы бесполезным занятием: после ночного гнобления я ушла в себя. Звучание голосов операторов было очень тихим. Сразу приступила к работе над сайтом, операторы тихо комментировали мои действия, но уже не пытались сбивать с мысли. Головная боль, не слишком сильная, сохранялась в течение всего дня, даже цитрамон не помог. Во время просмотра фильмов операторы пытались немного помешать своими комментариями, но делали это вяло, пассивно, я не реагировала на их реплики. «Зацепить» меня, «разговорить» они также не пытались. В сознании промелькнуло несколько мыслей-«диверсантов», но они по-прежнему были узнаваемы как внешние мысли. Мысли-«диверсанты» были в духе моих собственных размышлений, но с некоторым отклонением от них. Предполагаю, что операторы рассчитывали на то, что в относительной «тишине» сознания, в котором не звучали голоса, я не стану отслеживать чужие, внешние мысли. Однако внешние мысли раскрывали себя сами, несмотря на тоненькое звучание в сознании.

После 17 часов голосов операторов почти не стало слышно, но на фоне сохранявшегося легкого давления в голове я часто получала сигналы-намеки на события моей жизни, подсказки – не реплик для реагирования, т.к. реагировать было не на что, а идей, которые я могла бы принять и развивать. Сигналами-намеками на события из моей жизни невидимки пытались заставить думать о них самих, но эта тема меня больше не интересовала, она себя исчерпала.

После 20 часов началось нагнетание сонливости, появилось небольшое жжение в области сердца, усилилась головная боль. Казалось, невидимки ожидали моего расслабления. Не выдержав сильной сонливости, около 21 часа решила отойти ко сну. Едва легла, как сонливость моментально исчезла, уснуть было невозможно. Я ощущала действие «возбудителя» мозга, сильное давление в голове. Головная боль еще более усилилась, стала нестерпимой. Заметила появление в сознании множества мыслей-«диверсантов», на которые не обращала внимания. Говорок сказала, что она уже исчерпала все возможности по передаче мне внешней мысли так, чтобы это было для меня незаметно, но ей страшно бросать исследования, на которые потрачено много времени. Уснуть удалось только через несколько часов. Посреди ночи было 4-5 пробуждений, при этом я всегда слышала голоса Говорка и ИЭВ. Голос Пианистки ночью мне тоже приходилось слышать, но ее ночная роль была третьестепенной, казалось, ее отстранили от работы. Во время ночного психотронного прессинга я пребывала в состоянии отстраненности, гнобление невидимок благоприятствовало этому. Ночной сон длился 3-4 часа, оставаясь поверхностным, сопровождаемый головной болью и давлением в голове.